Угловато, что кукла, танцует истома
В первых хлопьях – посланцах грядущей зимы.
Смена лет так бессмысленна, страшно знакома,
Будто их было тысячи. Кажется, мы
До сих пор не освоились, путаем даты,
Имена, города и созвездия лиц.
Все желания стёрты усталостью – плата
За частички печали в изгибе ресниц.
А вокруг столько жалящих душу улыбок,
Очень светлых, и хочется в них утонуть.
Жизнь лежит впереди – неподъёмная глыба,
Книга снов, как-то вдруг потерявшая суть.
Мне казалось, мы были близки к обновленью,
Научились в шкафах прятать страхи и дрожь.
Скуку – фильмам, раздоры и слёзы – печенью
Доверять. Только утром окно распахнёшь,
И нахлынет, накатит осенняя слякоть,
Распахнёт свои крылья молочный туман.
Облаков до предела набухшая мякоть
Подползла и нырнула в открытый карман.
Самолётик бумажный взлетел с небоскрёба,
И мгновенье хотелось взлететь вместе с ним.
Лёгкий хлопковый шарф не спасал от озноба,
Душ и стынущий чай не спасали от зим.
Ты развесил вдоль стен чёрно-белые фото,
Мы с тобой, почему-то, живее на них,
Чем сейчас за столом. Вдруг безжалостный кто-то
Нашу боль на себя примеряет. В чужих
И небрежных руках она выглядит грубо
И цинично. Оставшись такими, как есть,
Мы подделали счастье, закутались в шубы
И остались со всеми пожитками здесь –
В состояньи души под свинцовым покровом,
Чтобы, тело швырнув в ледяную кровать,
Обо всём, что когда-то тревожило, снова
Забывать, забывать, забывать, забывать…