... А Осень пишет жизненную сагу
червонной тушью зреющих рябин
о том, что листьев взбалмошных ватага
на крыльях ветра реет средь равнин,
о том, что в небе цвета синей гжели
растаял летний сливочный пломбир.
Его смакует ложкой самодельной
сластёна солнце, завершая пир,
и что случились важные забеги
у первоклассных спринтеров-дождей
в леске прозрачном, где в тепле и неге
растёт на славу детский сад груздей,
и что на сердце странное затишье,
в немом покое чувств веретено,
хоть грусть-плаксунья проскользнула мышью
и ждёт момента, прячась за спиной,
что жизнь ярка, как разноцветный полог,
и всё, что будет, - не случайно в ней.
Жаль, век законный Осени недолог:
роман длиною в девяносто дней.
Озябли руки. Надо торопиться.
Наброшен наспех желтый капюшон.
Ноябрь снегами ляжет на страницы.
Роман про жизнь ещё не завершён...