Всё розы, розы снились, маки…
И – на! – скворча и скрегоча,
Огонь и крики, будто в драке,
И в синем пламени парча.
Огнём охвачен ход парадный,
А чёрный ход и без огня
Вдруг рушится…
Туда, обратно…
Куда деваться?.. Западня.
Середь покоев руки подняв,
Страшна, до уш разиня рот,
Царица-матушка в исподнем,
Глаза зажмуря, вопиёт.
Но челядь – мимо, вопли – даром…
Спасибо, задница добром –
Трещит окошко под ударом,
Не хуже, чем под топором…
- Сынок, Петрушенька! Родимый,
Не бойся, маленький, спаслись!.. –
А тот – палёный, чёрный, дымный.
Под носом копоть, кровь и слизь.
Он спотыкается неловко.
Глядит назад, идёт вперёд –
Поперёк гряд… Дерёт морковку
И о штанину крепко трёт.
- Сударик, - слёзно воет дядька,
Со скул его стирая гарь.
И враскорячку гнётся:
- Сядь-ка,
Чай, ножку больно, государь?!
Бояре кучкою судачат:
- Храни господь… Сберёгся царь!
- Не удалось кому-то, значит…
- Поди, спужался, государь?
А он, морковною ботвицей
Махнув устало пред собой,
Велит раздаться, расступиться.
- Не из пужливых!.. Не впервой!..
И на кочан весьма добротный
Вельми вольготно усадясь,
Он дышит лёгко и свободно,
Колено трёт не торопясь…
И только-то?
Переполоху
На всё село, а толку – ноль?
Нет, кто-то дело сдумал плохо.
То разве страх? То разве боль?
Чуть поболело, и довольно?
Нет, это «больно» кое-как,
А делать надо больно-больно,
Чтоб перебольно, а не так.
Уж коли делать, так уж надо
Не плохо чтоб, а хорошо –
Чтоб больно было до упада,
До дна, под самый корешок.
А коли «страшно» не протяжно,
Так то – испуг, то – для детей.
А делать надобно, чтоб ажно
От пяток длилось до ногтей.
Страх надо делать так, чтоб ужас
Не унимался, как ожог,
Чтоб жуть, до трепета натужась,
Шла, достигая до кишок…
И с хрустом смачным, с гладным хрястом
Сладимый овощ раскусив,
Огнём любуется вихрастым –
Ну до чего ж пожар красив!
Сколь он пунцов и киноварен,
Сколь бойко пляшет средь двора…
Ишь, петушок какой подарен!
И впрямь – нет худа без добра!
1970-е гг.