Еще не дует ветер севера,
Еще так долго до покрова,
Но багровеют листья клевера,
И запад к вечеру - багровый.
Еще ночная птица в голосе,
Но первый лист уже уронен,
Как рок печальный, божий промысел,
Как приговор в синедрионе
Еще кровавых платьев ризница
Полна на скорбную замену
Тот день грядет, он близок, близится,
Когда деревья их наденут
Так полыхнет!.. И в этом полыме
Сгорит всё то, что не любили
Багровый лист глаза закроет мне,
Как будто край епитрахили(1)
Легко, а потому осознанно,
Пока горит природы пламень
Себя остатки будут розданы
Надеждой, смыслами, словами
Толкнется птахой растревоженной
Тепло в груди. Я прожил тем лишь,
Что...
Боже, Боже мой!
Я говорю, а ты мне внемлешь
(1) Изначально при таинстве исповеди исповедуемый укрывался платом (епитрахилью), носимым для этого священником на шее.