Узнаёт в толпе родные лица,
отличает сотню от рубля,
сочиняет разум небылицы –
про любовь, про душу,.. про себя.
Всех судить горазд он (даже Бога!),
неподсуден и безгрешен сам;
от любви у разума изжога,
знает он, кто верит чудесам.
Лишь с душой не может разобраться:
в теле всё поставил на учёт –
нет души нигде! – но кто же, братцы
разуму покоя не даёт?!
…А душа, она, как мать, незримо
следует за детищем своим –
и, как мать, безгрешна, не судима,
только ею разум наш судим.
В миг, когда рассудок на карнизе
вновь решает «быть или не быть?»,
лишь душа – хранительница жизни –
с укоризной, выдохнет: «Любить!..».