Дремотная Лидия
Хочет в истоме истаять.
Над пепельным городом
Огненным Змеем
Жара.
Усталые камни,
И солнце,
Уставшее плавить
Течение улиц
В горячий поток
Серебра.
Безмолвные
Идолы.
Жертвенник,
Алый и влажный.
Окрашены кровью
Раскрытые жадно
Уста.
И город хранит еще
Ужас смертельный
Вчерашний,
Но память стирает
Проснувшаяся
Суета.
И робкая, словно
Ребенок,
Бездомный
И нежный,
Проходит
Сквозь город,
Волнующе странная
Весть,
Что есть Человек…
Или Бог?
В белоснежных
Одеждах.
Он умер и жив.
И один ученик Его
Здесь…
И тот ученик
Исцеляет
Больных и убогих,
Надежду дает
Безнадежным,
И больше того…
Он именем светлого
Дивно воскресшего
Бога
Людей воскрешает
Из мертвых
Во Имя Его!
И бесы выходят,
И души больные
Светлеют.
И тихая радость
Цветком небывалым
Цветет.
Огромные тени от идолов
Тают,
Бледнеют.
И город вздыхает.
И сердце чуть слышно
Поет.
Апостол Филипп,
В этом мире
Жестоком и диком,
Наполненном
Золотом,
Злобой,
Борьбой,
Нищетой,
О чем-то несбывшемся,
Светлом,
Нездешнем,
Великом
Заставил задуматься,
Тронув сердца
Добротой.
Он очень устал,
Он глядит
В наступающий
Вечер.
Он в поисках Истины
Многим сегодня
Помог.
И сердце дрожит,
И предчувствует
Скорую встречу,
Которую нежно задумал
Всевидящий
Бог.
В миражных потоках
Звенящего золота лета,
Где в небе
Закат раскаленный
От зноя багрян,
В дорожной пыли
Два до боли родных
Силуэта!
Апостолы.
Варфоломей
И за ним Иоанн.
И пели сердца,
Упоенные радостью
Встречи,
Свершившейся в городе
Вечно ходящих во тьме!
Как будто волна Галилеи
Наполнила вечер,
И звезды родной Вифсаиды
Мерцали в окне.
И руки сомкнулись,
И сдвинулись плечи
В объятье!
И небо открылось
С бесчисленным
Множеством звезд.
И Светом небесным
Сияли духовные братья.
И знали: где двое и трое,
Там с ними Христос.
И вечер был полон
Присутствием светлым,
Незримым,
Касанием тонким,
Покоем,
Сошедшим в сердца.
Три Лика сквозь Небо,
Едины и неразделимы,
Струились…
Как будто в ответ:
«Покажи нам Отца!»
Учитель тогда опечалился:
«Сколько Я с вами,
Филипп, и не видишь,
И сердцем не знаешь
Меня».
И разум земной
Озарился
Божественной Тайной,
Мгновенною вспышкой
В душе
Неземного огня.
Напишет потом Иоанн
В своих огненных
Строках
О дивном уроке,
Звучавшем
В предутренней
Мгле,
Что Слово, которое было
В начале у Бога,
Само было
Бог,
Обитавший на этой
Земле.
И памяти волны
Вернули
К чудесным явленьям.
Пять тысяч народа.
И берег в шуршащих песках.
И было насущного хлеба
В руках преломленье…
Творенье материи,
Чудо у всех на глазах…
Так духом окрепли
Апостолы.
Сквозь испытанья
Прошли.
И в совместной молитве
Сильны.
И в землях языческих, дальних
Готовы к страданью
Во имя Любви
Во владениях злобы
И тьмы.
И весь Иераполь,
Горящий багровым закатом,
Наполненный
Идольским полчищем,
Огненной тьмой,
Огромной ехидны
Смертельным
Стекающим ядом,
На миг просиял
От молитвы горячей,
Живой.
И эта молитва сразила
Жестокого гада,
Разрушив гнездо
Обитающих
В капище змей,
Но тьма не сдавалась,
Клубилась потоками смрада
И жадно ждала
Предназначенных в жертву
Людей.
Святого Филиппа,
Замучив, на древе распяли…
Но тихим потоком
Струилась и крепла
Молва,
Что Бог есть Любовь.
И сердца, как цветы,
Расцветали,
Храня неземные,
Нездешнего Света
Слова.