И всё, что было, сводится к нулю: любил когда-то, нынче не люблю, топлю свой ялик в вермуте креплёном. А за окном пылающие клёны от берегов относит к октябрю.
Свершилось чудо - больше не болит. Тик-так, тук-тук - мой ялик на мели, с сердечных рифов списанный на берег воронкой глотки терпкий вермут мерить, цедя из глаз на землю соль земли - свершилось чудо...
В форточке видна с раздутым брюхом мёртвая луна: висит и ждёт, когда же похоронят - меня и прочих, тупо посторонних - всех, непричастных к виду из окна.
Свети, луна, влюблённым дуракам. А остальных поднимет на рога кинжальный месяц, молодой, кровавый.
Запой к утру окупится словами и октябрём, спалившим берега.