Каково же быть чужим остатком счастья?
Счётчиком чужих побед, буйком среди чужих грехов.
Подняв со дна чужое тело, в своих ногах порвать ахиллов узел.
Чужие деньги посчитать, свои не дать на нужды друга.
Каково в бесчестии страдать, смакуя пепел чьих-то судеб.
И пить горилку за Расею, а между прочим лить компост в цветы.
Цветы умрут. Их потными руками он, другой, посеял.
Посеял; а пожнёт - другой.
Поднявший череп в эшафот, и веревкой на века скрепивший веру.
Его «Прощай», пожалуй, кто-нибудь поймёт.
Тот, кто к казни меньше всех готов.
К кому он обратится: «Мама!»
Каково же быть промозглым свистом пули?
По злому смыслу канувшим с времён.
Помостом, треснувшим от веса кошельков и харей, треснувшей от трупов.
Пройдёт полвека. Все уйдут.
Уйдут. В дворцах, поместьях и халупах.
Каково же быть чужим остатком счастья?
Счётчиком чужих побед, буйком среди чужих грехов.
Не замечать построенных мостов, когда на переправе гибнут люди.
Раба избавят от оков, а он подумает о чуде.
И сам подвинет к телу острие-клинок.
Цветы восстанут. Их другой юнец сорвёт.
Он лишь один из сотни бравых.
А на горе уже воздвигнут эшафот...
На казнь, где плачет чья-то мама.
Ваш индустриальный Поэт