К началу: http://stihi.ru/2019/08/19/665
В тесной приёмной доктора Гольденберга было полно народу. Из-за недостатка кресел и стульев, многие пациенты стояли… Но как только Ядвига вошла в комнату, несколько мужчин одновременно вскочили со своих мест, предлагая ей сесть. Поблагодарив, она прияла приняла «приглашение» приятного молодого человека в гимназической форме – он так ей напомнил Шимека в юности… Но при этом воспоминании Ядвига помрачнела. Как всё, однако, запуталось в её жизни: безумно любя мужа, она носила в себе ребёнка его племянника…
Ей пришлось ждать более двух часов, прежде чем она вошла в кабинет. К её удивлению, доктор оказался тщедушным лысоватым человеком невысокого роста, с характерным семитским носом и смешно оттопыренными ушами. Совсем иным она представляла себе доктора с таким звучным именем как «Зигмунд Гольденберг». Когда же он заговорил, открылся еще один его «дефект»: доктор немного заикался. Взглянув на неё внимательно, он произнёс:
— О, пани ждёт ребёнка! Как проходит беременность?
Ядвига очень удивилась – ей казалось, что внешне пока ещё ничего не заметно.
— Не смущайтесь, пани! Вы ведь пришли к врачу, а не к ксёндзу…
— Вы правы, доктор, я жду ребёнка… Но не по этому поводу я к вам пришла. Мне нужно посоветоваться с вами насчёт моего мужа… Вы лечили его…
— Напомните его имя, пани, если вам не трудно…
— Макс Штилерман.
— Не припомню… Среди моих пациентов такой не числится.
— Он не пациент, а бывший заключенный збоншиньской тюрьмы, вы лечили его в Смигеле…
Доктор немного наморщил лоб, как бы напрягая свою память. Но по лицу его было видно, что он сразу понял, о ком идёт речь.
— Макс Штилерман… Значит, так его зовут… Черепно-мозговая травма в результате побоев… Полная амнезия и нарушение речевой функции… Так вы его жена?
— Да… Его арестовало гестапо, он провёл почти полгода в берлинской тюрьме Шпандау, затем его депортировали в Польшу, а в Збоншине опять арестовали…
— Всё сходится… Тогда, однако, объясните мне, каким же образом… О, прошу прощения, пани, я лезу не в своё дело… Да, так чем я могу вам помочь?..
Через неделю Макс был перевезён в Познань и помещён в частную психиатрическую лечебницу. Ядвига сняла комнату в пансионе неподалёку и ежедневно навещала мужа. Уход за больными в клинике был отменным, и стараниями врачей и медицинского персонала Макс стал быстро поправляться физически, вновь обретая прежнюю, столь любимую Ядвигой, внешность. Доктор Гольденберг рекомендовал ей хорошего дантиста, и тот буквально сотворил чудеса… Но одно оставалось неизменным – Макс по-прежнему всё время молчал, и память никак не хотела к нему возвращаться…
Уже прошло три месяца с тех пор, как Макс находился в больнице. Ядвига постоянно допытывалась у главного врача, возможно ли восстановление речевой функции и возврат памяти, но тот только разводил руками:
— Я не могу вас обнадёживать, пани, но и не хочу и повергать в отчаяние. Медицине известны разные случаи. Случаются и чудеса. Мы делаем всё возможное. Главное, восстановить полностью его физическое состояние…
Была уже середина октября, когда Ядвига, едва войдя в помещение клиники, была встречена счастливо улыбающимся доктором Лешиком Волынским:
— Он заговорил, пани Ядвига, он заговорил!
— Кто «заговорил»? Ах, да – неужели Макс?!
— Да, пани, ваш муж заговорил! Во время завтрака он попросил принести еще кофе… А заодно и спросил, который час!
Не снимая пальто, Ядвига бросилась в палату Макса. Тот сидел за небольшим столиком и вертел настроечное колёсико радиолы… Увидев её, Макс спокойно произнёс:
— Ядзя, где ты была так долго? Я уже начал волноваться… Это чёртово радио – я никак не могу поймать Берлин!..
Ядвига была счастлива: вновь обретя в прямом смысле дар речи, Макс болтал почти без умолку, забрасывал её вопросами… Он вспоминал театр, своих актёров, спектакли… Спрашивал, как поживает племянник, и каковы его успехи в Гейдельберге… Хотел понять, где он сейчас находится и почему он здесь очутился… Но едва Ядвига пыталась заговорить о том, что случилось с ним после ареста, Макс тут же мрачнел и замыкался в себе…
— Остаточная антероградная амнезия... – объяснил доктор Лешек, – Прошу вас пани, не задавайте ему больше ненужных вопросов… Поймите, в его положении это самое лучшее – избавиться от кошмарных воспоминаний…
Спустя несколько дней Макса выписали из больницы. Оставаться в Познани, где у них не было никого, не имело смысла. Ядвига предложила вернуться в Варшаву и снова открыть театр – слава Богу, что она привезла с собой все деньги и паспорта, найденные в сейфе берлинской квартиры. Но Макс решил поехать в Белосток – там у него жили двоюродная сестра с мужем и гимназические друзья… Ядвига с радостью согласилась – ведь и её родные места были совсем близко. Уже давно пришло время навестить отца и братьев…
Ядвига и Макс стали деятельно готовиться к отъезду – в основном занимаясь покупкой одежды, косметики и прочих бытовых мелочей… Вечером, накануне отъезда, Макс неожиданно спросил Ядвигу:
— Ядзя, может, ты мне скажешь, наконец, от кого ты ждёшь ребёнка?
Ядвига вздрогнула, хотя уже давно ждала этого вопроса…
— Скажу, дорогой, но давай об этом потом – нам еще собираться, а завтра рано утром ехать на вокзал…
— Нет, я хочу услышать твой ответ сейчас! – настаивал Макс.
— Хорошо, любимый, я тебе всё расскажу…
Весь оставшийся вечер Макс молчал… Ядвига понимала, что он должен испытывать, услышав её рассказ, и больше уже не докучала ему бесполезными извинениями. Ночью она мысленно терзала себя за то, что поддалась тогда, в Гейдельберге, своему безумному порыву и тем самым подвергла любимого мужа столь тяжкому испытанию…
Но наутро Макс вёл себя, как ни в чём не бывало. Расплатившись с хозяйкой пансиона, они наняли извозчика и отправились на вокзал. Поезд шёл на Варшаву, где им предстояло сделать пересадку на поезд, идущий в Белосток. Когда они уже расположились в купе поезда, следовавшего по маршруту Варшава – Белосток – Гродно, Макс вдруг вспомнил, что у него кончились папиросы, и помчался к выходу. Через минуту поезд тронулся. Больше Ядвига своего мужа не видела…
http://stihi.ru/2019/10/07/583