1.
Море снова волнуется — видно, идет гроза: вот уже облака собираются вдалеке. Нимфагет, как черны перед бурей твои глаза! Клонит крону со скал над прибоем ливанский кедр; если ты не помолишься богу шальной воды, далеко ли, упрямый Приам, тебе до беды.
Твой потерянный сын — как сияет его лицо! Лживый гость, похититель бесчестный чужой казны, — безнаказанность станет судьбой его и концом; но в объятиях та, что тревожила его сны: не принесши богам ревнивым своих даров, он вернулся с чужою женою под царский кров.
Мойры пряжи напряли, и Трое уже не быть. Плачет дочь твоя, вы же Кассандре смеетесь вслед. Город тонет во мраке, ему не избыть судьбы, смерти сделали нас беспощадней, а годы — злей. Лаокоон с сынами в пучине уже погиб; мы враги, сын Лаомедонта, навек враги.
2.
Воды неистовый колебатель
Поддел трезубцем земную твердь.
Он берег моря встряхнул, как скатерть,
А вслед за ним наступает смерть.
И поздно выть и кричать: «Не надо!» —
Судьба смеется невдалеке;
И поднимает копье Паллада —
Оно не дрогнет в ее руке.
Желаньем сожран и пережеван,
Твой сын ответствовал: «Не отдам!»
Вы были жадными до чужого.
Но мы пришли по его следам.
3.
И с землею сравняют твой дом, и разрушат храм…
Опрометчивым был твой выбор, о царь Приам…
Оборотится ядом змеиным твоя вода;
Жертву боги отвергнут, священный задув огонь…
…И войдет в обреченный твой город смертельный дар.
…И грохочет по мраморным плитам троянский конь.