Плакучая ива жила, до поры
не зная, что в тёмно-зелёной пучине
скрипят вожделенно зубами бобры,
задумав из дерева сделать плотину.
Как часто, от солнца скрываясь в тени
склонившейся к водному зеркалу ивы,
я грустно лелеял ушедшие дни...
Вода у ветвей колыхалась лениво,
светило погасло, из чёрной дыры
струилось на парк наваждение ночи.
...Едва я направился к дому, бобры
запруду взялись мастерить что есть мочи.
Под утро вокруг изменился пейзаж –
от ивы остались лишь рожки да ножки.
Зубастые монстры, вошедшие в раж,
её растерзали, как зайца бульдожки.
И скучно и грустно, и не к кому мне
податься под вечер в минуту невзгоды.
Одну только иву и вижу во сне.
А годы проходят – никчёмные годы!