Эта пропасть всегда
и сегодня с тобою, как праздник,
бескорыстно пуста,
не блазнит новизной и не дразнит
сладким чадом, как рай
с неразменным фруктовым запасом,
лишь отточенный край
хладно ластится к утлым запястьям.
Только вырвавшись за,
понимаешь, что было порогом.
Ангел или шиза
бородатым вещали пророкам –
безразлично, когда
предсказанья сбываются, ибо
что такое вода,
знает лишь сухопутная рыба.
Вещество пустоты
в лёгких – то же, что воздух приморский
в жабрах. Смертной черты
окончательней смуглый, с полоской
ила, ветреный брег!
И песок к плавникам прилипает
звёздный!.. Смерзшихся век
вещь отпетая не размыкает,
но другие глаза
разверзаются – кратеры света.
Только вырвавшись за
безусловность себя как предмета
страсти, знанья, греха,
ты сбываешься набело, волен
и пустить петуха,
и взрастить звукоряд колоколен.
Сотворённое здесь
поглощается глубью зеркальной,
и свободная песнь
возвращается чашей пасхальной
к оснежённым устам,-
сколько нежности надобно, чтобы
босоногим цветам
растопить снеговые сугробы,
сколько нужно тоски,
чтобы встреча могла состояться!
Стебельки, лепестки –
маячки красоты, постоянства
и – целебных отрав
парадоксы: как если бы с крыши
просто падать, не смяв
их батиста, и падать – и выше –