(из серии стихотворений "Метаморфозы любви"
http://www.stihi.ru/avtor/blslv&book=30#30).
Здесь - о вынужденной платонической любви поэта-романтика Василия (Андреевича) Жуковского (1783-1852) к своей племяннице, по отцу, Марии Андреевне Протасовой.
Как чувство, страсть-любовь присуща телу.
Казалось бы... Но есть ещё душа,
Загадочная, утверждаем смело,
Непредсказуема... Тем хороша!
Жуковский стал наставником для Маши.
Турчанки сын, ей дядя по отцу,
Поэт с восточной кровью, вкупе с нашей,
Влюбился так, что юноше к лицу!
Как романтизма русского начало,
Мир внутренний в поэзию он ввёл -
Душа для счастья и блаженства стала
Искать в неведомом любви престол.
В пятнадцать лет застенчивая дева
Учителя обожествляла так,
Что чувство разгорелось до предела,
И он ответил на душевный знак. 1*)
А рядом есть сестра, ей имя Саша,
Но... нет такой божественной искры,
Что посетила сердце юной Маши,
Чтобы случился "гений красоты".
Так Анну Керн назвал влюблённый Пушкин.
Но ранее Жуковский Машу звал.
Любви высокой, чистой, прямодушной
Великими показан Идеал!
Любовь взаимна, но нельзя влюблённым
Соединиться парой, пред людьми -
Сестра, как мама Маши, непреклонна
И против уз их родственной крови.
Проходят годы... Но любовь не гаснет.
Их счастье - лишь мгновенья редких встреч.
Поэт стихами заливает страсти,
А "мил друг Маша" рада их беречь! 2*)
Но счастье женщины - не обожание,
Нужны семья и материнства лад...
И он готов на жертву, по сознанию,
Дав мужа ей, как жизненный "наряд".
Хороший друг, достойный, дружелюбный,
Стал мужем Маше, чтоб дать жизни толк.
Поэту - мукой, Маше - жертвой трудной
Стал этот брак, осознанный, как долг. 3*)
Всю жизнь любили чистые их души.
Он Машу пережил на тридцать лет...
При родах, смертным шёпотом, всё глуше,
Его звала, храня любви завет. 4*)
Так где же прячется любовь земная?
При жизни - сеть нерасторжимых уз,
По смерти - общность наслаждений рая,
В веках - примерами высоких чувств.
Примечания, с редакторскими включениями автора,взяты из книги "Уроки любви", Руслан Киреев, Рекл,-комп. аг. газеты "Труд", Москва, 2000 г., и
БВЛ "Русская поэзия начала 19 века, т. 1, стр. 11, 625.
1*)
В селе Муратово, на высоком берегу реки Орлик, жило семейство Протасовых - единокровная, по отцу, сестра Василия Жуковского Екатерина Афанасьевна, урождённая Бунина, с двумя дочерьми, Машей (старшая) и Сашей. Дядя Василий был одно время их домашним учителем. Ученицы боготворили своего гениального наставника. Маша, будучи застенчивой от природы, скрывала свои чувства, излишне горячие, как понимала сама она, но... пламень был так жарок, что не только опалил учителя, но зажёг в его романтической душе ответный огонь, который мало-помалу разгорался, пока не превратился в форменный пожар.
2*)
Минуло три года. Жуковский, признанный литератор, жил то в Москве, то в своей крохотной деревеньке, но в Муратово наведывался постоянно, а когда не мог, то писал письма. Их тут ждали с нетерпением, читали сразу же вслух... Кроме одного, спрятанного маменькой Екатериной Афанасьевной, где её братец Васенька, хоть и не совсем родной (рождённый их отцом Афанасием Буниным от пленной турчанки Сальхи и усыновлённый бедным соседом-дворянином Андреем Жуковским), но кровный по отцу, просил руки её дочери. Отказ был решительный и категоричный, хотя сам митрополит Филарет (по ходатайству Жуковского) готов был благословить их брак. Но даже его высокий авторитет не поколебал решение маменьки. Хотя и было разрешено им иногда видеться, но под строгим надзором маменьки.
3*)
Из письма Василия Жуковского: "Милый друг Маша... я никогда не забуду, что всем тем счастием, какое имею в жизни, обязан тебе...". В конце концов поэт решается на шаг, который, он верит, даст ему возможность беспрепятственно видеться с дорогим существом, хотя бы на правах родственника. Это был отказ от всяких планов на брак, готовность на личную жертву ради счастья и спокойствия Маши в замужестве за достойным человеком. Этот человек уже сватался к Маше, но получил отказ из-за её любви к Жуковскому: дерптский профессор медицины Иван Филиппович Мойер, хирург и пианист (сам Бетховен слушал его игру), любивший Жуковского, как друга, по словам самой Маши, "больше всего на свете". После писем к ней Жуковского о необходимой личной жертве для житейского счастья Маши, та даёт согласие на брак с Мойером и пишет Жуковскому: " Мой милый, бесценный друг!.. Я хочу выйти замуж за Мойера. Я имела случай видеть его благородство и возвышенность его чувств и надеюсь, что найду с ним совершенное успокоение. Я не закрываю глаза на то, чем жертвую". Жуковский соглашается и отправляется в Дерпт, чтобы встретиться с Мойером, посмотреть этому человеку в глаза и вручить ему свою Машу. И она так описала эту удивительную встречу: "Они говорили обо всём на свете, искренне и с чистосердечным желанием найти моё счастье". Свадьба состоялась 14 января 1817 года. Жуковский присутствовал на ней, и даже, по свидетельству очевидцев, улыбался. Но влюблённые обоюдно страдали, и это была общая жертва навечно полюбивших друг друга душ.
4*)
Жуковский писал Мойеру:
"Счастливец! Ею ты любим,
Но будет ли она любима так тобою,
Как сердцем искренним моим,
Как пламенной моей душою!"
Маша писала о Жуковском уже после замужества:
"Ах, я люблю его без памяти и в минуты свидания чувствовала всю силу любви этой святой, которую ни за какие сокровища света отдать бы не могла". Она ничего не скрывает от мужа, видящего её постоянно печальной. Лишь когда появлялся Жуковский, она оживала. Редкие счастливые минуты!
Анна Петровна Керн вспоминала о чете Мойеров, которую хорошо знала:
"Между ними не было страстной любви, только взаимное уважение. Она любила прежде всего Жуковского - и любовь эта, чистая и высокая, кажется, не угасла никогда".
Из предсмертного письма Маши:
"Друг мой! Это письмо ты получишь тогда, когда меня подле вас не будет. Тебе обязана я самым живейшим счастьем, которое только ощущала! Не огорчайтесь, что меня потеряли! Я с вами! Жизнь моя была наисчастливейшая - включая два, три дурных воспоминания, я не имею причины жаловаться на неё, и всё, что ни было хорошего, - всё было твоя работа. Ангел мой!" Письмо обрывается на полуслове. Оно было найдено через 30 лет в 1852 году рядом с остывающим телом поэта.
Там же лежали его неоконченные стихи:
"Ты удалилась,
Как тихий ангел;
Твоя могила,
Как рай, спокойна!"
Смерть два раза прерывала их объяснения в любви на полуслове...