(ремейк поэмы Некрасова. 2018г).
Вступление.
Как в старину забвенную,
У Россиян теперешних
Вопрос стоит, как вкопанный,
Не сдвинут, не решён:
«В каких краях неведомых,
В каких слоях общественных,
«Кому живётся весело,
Вольготно на Руси?»
Вопрос возник не сам собой;
Он вызван жизнью-временем,
Да разными реформами,
Которым нет конца.
Вопрос стоит с тех пор, когда
«Порвалась цепь великая»,
Века соединявшая
Народы на Руси.
Порвалась Цепь великая,
Семьдесят лет державшая
Мечты эксплуататоров
На привязи - узде.
Порвалась Цепь великая
И заковала намертво
Железными обрывками
Трудящихся, как встарь.
Порвалась Цепь великая
Тому уж скоро тридцать лет.
Её точили медленно
Снаружи и внутри
Партийные предатели,
Насмешники двуличные,
Агенты иностранные,
Все те, кто в сыте жил.
Их жадность и тщеславие
А также властолюбие
Покоя не давали им,
Ни отдыха, ни сна.
И Россиян в искус ввели
Подачкой чужестранною,
А о чужой порочности
Нарочно умолчав.
А, ведь, давно известны всем
Крылатые пословицы:
«Не верь данайцам дАрящим»,
«Вранью короткий век».
Но граждане российские
Забыли, простодушные, что
Нет врага страшнее, чем
Предатель и Шпион.
И скоро тридцать лет уже
Вопрос (давно оставленный)
Тревожит тех, кто вынужден
Его поставить вновь.
Вопрос возник у дольщиков,
Обманутых застройщиком;
Возник у мелких служащих,
Сидящих в тесноте.
Вопрос свербИт строителей
С задержанной зарплатою;
И через край загруженных
Врачей, учителей.
Вопрос стоит у фермеров,
Придавленных налогами;
У безработных юношей,
У старых и больных.
Тут надобно бы вспомнить всех:
Учёных обескровленных,
И ИТР заброшенных,
Кассиров, продавцов.
И нянечек детсадовских
С ответственностью Адовой,
Скучающих охранников,
Увечных и бомжей.
Не счесть людей обиженных,
Не счесть людей задавленных.
А временные трудности
Не кончатся никак.
Вопрос стоит с тех пор, когда
Народу-страстотерпецу
Формально предоставлены
Свобода и Закон.
Свобода.
Свобода хоть объявлена,
Но как-то так случилося,
Что она разным гражданам
По- разному пришлась.
Кому-то – доброй матерью
(Партийному предателю,
Шпиону и насмешнику,
Всем тем, кто в сыте жил).
Насмешники пристроились,
Партийцы – перекрасились,
Шпион, вдруг, стал советником,
Комсорг – скупым дельцом.
Все те, кто к Власти ближе был,
Так и остался с льготою.
А кто-то - с многой прибылью.
А кое-кто – с двумя.
При новой власти рыночной
Они остались нужными
(С партийными билетами
И порченной душой).
А вспомнив связи старые,
Вдруг, стали все успешные;
А также их родители,
Их дети, и жена.
Другим - Свобода мачехой
Ворчливой и придирчивой,
Скупой и бессердечною
Явилась, как беда.
Формально она дАдена,
Но как её использовать,
С какой приправой есть её
Не всякий и поймёт.
Формально - всё по Правилу;
Закону буржуазному.
Но «Право буржуазное»
Доступно, да не всем.
У россиян трудящихся
Права стремятся к мизеру;
Обязанности ширятся.
Свободы – с гулькин нос.
Работа – сплошь холопская.
Земля – владенье избранных.
Кредит – всю душу вымотал,
И денег – ни шиша.
Куда ни глянь – препятствие;
Что ни захочешь – дорого;
Как ни крутись – безденежье;
Куда ни кинь – всё клин.
От этой безысходности
«Демократично-рыночной»
Народ, как встарь, задумался;
Как раньше встал вопрос:
«Кому ж в краях обширнейших,
В природном изобилии
«Кому живется весело,
Вольготно на Руси?»
Послание.
Чтобы вопрос поставленный,
Вопрос животрепещущий,
Дошёл до властьимеющих
И получить ответ,
Народ послал Послания
Верховному Правителю,
Главе Госкорпорации,
Банкиру и Судье;
Главе большого Города,
Богемному новатору,
Светилу либеральному,
И сыну Богача.
Всем им Народ послания
Послал; кто SMS-кою,
Кто – почтой электронною,
А кто – простым письмом.
Кто сообща писал, кто – порознь,
Но всем вопрос всё тот же был:
«Вам счастливо ль, успешные;
Вольготно на Руси?»
И, как ни странно кажется
(тут сразу чудо видится),
Но каждое послание
По адресу дошло.
И каждый власть имеющий,
И каждый крупный собственник,
И каждый светоч мыслящий
Посланье получил.
А получив, задумался
И усмехнулся горестно
Тому, что ищет зря у них
Веселия Народ.
Верховный Правитель.
Правителю Верховному
Российской Федерации
Народное Послание
Покоя не далО.
Он плохо спал, ворочался,
Весь день ходил рассеянным,
Писал Указы нехотя,
И ужин не доел.
Обида жгла Верховного,
Всю душу раззудившая.
Электоратом вызвана,
Обида на Народ.
«Не я ли восемнадцать лет
Гребцом-рабом-галерщиком
Во славу нашей Родины
«Мочил» её врагов?
А у России недругов
Полным-полна коробочка;
И старые и новые,
Снаружи и внутри.
Не только иностранные
С руками загребущими,
Но и свои – посконные,
И слякоть, и мороз.
Мне тяжким грузом-бременем
Досталась Власть Российская;
С ущербной Конституцией
В разграбленной стране.
И те, кто в ней хозяйничал
В лихие 90-ые,
Прибрав Добро Народное,
В Законе и сейчас.
А ФРС заморская?
Печатает без устали,
Как пар, пустые доллары,
Переполняя Мир.
На доллары – на фантики
Скупает Русь по капелькам
Через своих посредников,
И лично на торгах.
Борьба идёт жестокая,
А опереться не на что.
Всё шатко и расплывчато;
И люди, и судьба.
Подручные – «темна душа»,
Вассалы – ненадёжные,
Охрана – в каждой комнате.
Свободы – никакой.
А польза – непонятная:
Имущество - запрятано,
Родные – в конспирации.
Сижу, как сыч, один.
Друзья? – Так с ними связаны
Дела всё больше властные.
Какое ж тут веселие?
Мучение одно.
А ужас послевластия?
А страх разоблачения?
А акты беззакония?
(Без них никак нельзя!)
Со стороны лишь кажется,
Что жизнь мне травкой стелется,
А сам бы кто попробовал,
То б делал, как и я».
И долго был Глава Руси
Под горьким впечатлением
Своих досужих доводов.
И страх не уходил.
А утром встал, не выспавшись,
И дал пресс-конференцию,
Мол, он по Конституции
Страной руководит.
Глава Госкорпорации.
Глава Госкорпорации,
От самого Послания
Народных представителей,
Покой не потерял.
Он жил-то по Инструкциям,
Как у Христа за пазухой,
И беспокоим только был
Правителем одним.
Глава Госкорпорации
Слегка порылся в памяти,
Привычно вспомнил доводы
И так себе сказал:
«Я действую по Правилам
Верховного Правителя.
Он их обдумал тщательно
И дал мне исполнять.
Мне в этих жёстких Правилах,
Прописанных до мелочи,
Не то, что счастья-воли нет,
А некогда дыхнуть!
То срочное собрание,
То семинары важные.
То встреча с иностранцами,
То «вызов на ковёр».
А дома дети поедом
Едят, мол, за границею
Хотим иметь имущество
И жить там круглый год.
А дело-то - казённое,
Чуть-что – разнос от Главного.
А там – и риск под Суд попасть.
Какое счастье тут?
А то, что мне в карман идёт
Доход чуть больше бОльшего,
Так это по заслугам мне;
Не обеднеет Русь!
Ответ, аргументировав,
Глава Госкорпорации
Народным представителям
Его не отослал.
Банкир.
Банкир, прочтя послание
Народных Представителей,
Сказал: «Пошла губерния
Опять про нас писать».
Ну, сколько раз говОрено
И сколько мной доказано,
Что у Банкиров воли НЕТ,
А каторга одна.
От вкладчиков – зависимы,
Центральным Банком – давлены,
Кредиты – невозвёрнуты.
Какое счастье тут?
А то, что Форбс занёс меня
В свой рейтинг для зажиточных,
Так я, как вол, работаю.
Не обеднеет Русь!
При этом, я по Правилам
Устройства буржуазного
Веду свой бизнес прибыльный.
И пред Законом чист.
Мои проценты – смех один,
Налоги мной уплачены,
Офшоры мне дозволены
(Таков у нас Закон).
А дети ненасытные?
А слуги вороватые?
А рауты проклятые?
Охрана? (страшно, ведь!).
Коль, весь расход суммировать
И вычесть из известного,
То будет в Декларации -
То, что «наплакал кот»!
Но долго не привык Банкир
Корить судьбу и жалиться;
Он был твердохарактерный,
Как всякий бизнесмен.
Он выровнял дыхание,
Провёл самовнушение
И о вопросе каверзном
К обеду позабыл.
Глава Большого Города.
Глава Большого Города,
Прочтя вопрос поставленный
Народных представителей,
Вмиг вышел из себя:
Как смеют ему жители
Его родного Города,
Не зная сути, праздные
Вопросы задавать?
«Я действую по Правилам
Давно ГосДумой принятым,
Потом ГорДумой с”Уженным!
Какая воля тут?
Огромны нужды Города,
А жители – все с просьбами,
А депутаты – с нОровом.
Проблем - невпроворот!
Подрядчиков, хоть, «пруд пруди»,
Но все они со связями.
Как увязать их с Конкурсом? -
Неясно никому.
А журналисты юркие
Так и дежурят с перьями;
Всё уличИть стараются
Меня во всех грехах.
А то, что я хозяйствую
Во вверенном мне городе
С моими компаньонами,
Как в доме у себя,
Так, так того и требует
Бюджетная политика;
Без мер антиобщественных
Будет пуста казна.
А дома дети с внуками
Всю плешь проели пОедом;
Мол, люди мы богатые,
А показать нельзя.
Ведь, дело-то - казённое,
Чуть-что – разнос от Главного.
А там – и риск под Суд попасть.
Какое счастье тут?
А то, что мной оформлены:
На тёщу с тестем - акции,
Плавсредства - на родителей,
А бизнес – на жену.
Так это всё по Правилам
Устройства буржуазного
Дозволено чиновникам;
Не обеднеет Русь!»
Обдумав смесь сумбурную
Приятного с рискованным
Глава Большого Города
Ввёл сам себя в гипноз.
И по привычке давешной
(А не от злого умысла),
Народное Послание
Засунул «под сукно».
Судья.
Судья, прочтя Послание
Народных представителей,
Поочерёдно в руки взял
ГК, УК, КоАП.
Но в этих сводах правильных
(и даже в Конституции)
Он на вопрос поставленный
Ответа не нашёл.
В них был, лишь, пункт двусмысленный,
Что Судьи Федеральные
Формально независимы.
Но так ли это, впрямь?
Когда зарплата – так себе,
Невнятны повышения,
В тумане поощрения,
Почёт – лишь от своих.
«А, вдруг, Богач ко мне придёт?
Или друзья Верховного?
И посулят мне - вольному
Кто - пряник, а кто – кнут.
Поможет ли мне пИсана
На водной глади вилами
Моя самостоятельность?
Поможет, или нет?
Ведь, влит я органически
В структуру Власти жёсткую.
Ни в бок, ни вверх, ни раком вспять
Нельзя мне повернуть.
Судебная Коллегия
Висит мечом домокловым
Какое ж тут «веселие»?
Мучение одно.
И хоть для Судей есть статья
О неприкосновенности,
Так это лишний повод для
Завистников из СМИ».
Судья закрыл Послание
И Иск бездоказательный
Народных представителей
Не удовлетворил.
Богемный театральный новатор.
Богемному новатору
Искусства театрального
Народное послание
По вкусу не пришлось.
Полёт его фантазии
В тот час несвоевременный
Витал не в сферах низменных,
А в замыслах - страстях.
Он прописные истины
На новый лад пристраивал,
Из пустоты в порожнее
Ничто переливал.
Всю мировую классику
(Комедии с трагедией,
Романы с водевилями),
Он вольно тасовал.
Всё, что во сне привидилось,
Что помнит память цепкая,
Что просто так услышалось,
Что в голову взбрело
(Насмешки над невежеством,
Балет и порнографию),
Всё, что даёт оскомину,
Успешно в дело шло.
Сию фантасмагорию
Новатора богемного
Понять мог только избранный,
Похожий на него.
А остальные граждане
На те шедевры странные,
Туманно-гениальные
Лишь пучили глаза.
Новатор горько сетовал
На вкусовую низменность,
На боль непонимания
Сограждан – Россиян.
И говорил: «Я свет несу.
А мне в ответ молчание,
А то и порицание.
Какое счастье тут?»
А то, что мне на творчество
Из ГосБюджета тощего,
Как с Рога изобилия,
Дотации идут,
И то, что нуворИш мошну
С награбленными средствами
Мне отворил умеренно -
Не обеднеет Русь!
Искусство денег требует,
(особенно российское,
Особенно богемное,
Особенно – «бо-бо»*).
(* - «бо-бо» - Богемная Буржуазия; распространённое выражение начала 20-го века)
Нужны тусовки яркие,
Нужны банкеты пышные,
Тут широта во всём нужна,
Нельзя без широты!»
Светило театральное,
Взяв новые дотации,
Собрав своих приверженцев,
Взял «за рога быка».
И, как ответ Посланию
Народных представителей,
Очередной (ещё чуднЕй)
Поставил свой «Шедевр».
Буржуазный Либерал.
Когда дошло Послание
Народных представителей
До либерал-мыслителя,
Он вознегодовал:
«Как? Я идею вольности,
Как фанатичный рыночник,
Несу в среду российскую,
А тут такой вопрос!
Вольготно ли мне? Весело?
С менталитетом Западным
В стране отстало-лапотной
Живётся на Руси?
Легко ли мне доказывать,
Что идеал всех мыслящих –
«Свобода - для удачливых!
А остальным – Закон».
Не я ль апологетом был
Свободолюбых лозунгов:
Кто в фаворе, - тот с вольностью;
Кто волен, – тот с деньгой.
И по моим теориям
Богатым предоставлена
Свобода Права Выбора
Рабов из бедняков!
Давно и часто я твердил:
«Свободно всё для избранных:
Менять ориентацию
Любви или идей.
Менять друзей-союзников,
(коль выгода предвидится),
Менять жену (на лучшую),
Гражданство и свой пол.
Не я ли проповедовал
Свободу спекуляции?
Свободу денег вывоза
С России за рубеж?
А за офшоризацию
Не я ли агитировал?
И чтоб могли лоббировать
Свой бизнес Богачи!
По либерал-сознанию
Всё остальное – пОбоку,
На свалку всю Историю,
Мораль – анахронизм.
Всё можно небожителям,
Но главное и важное,
Чтобы иметь вельможные
И статус, и деньгУ.
А то, что прочим гражданам
Нет никакого выбора
В жилье, учёбе, отдыхе,
А главное – в труде.
Так, пусть они и крутятся
(Без связей, денег, статуса)
В нужде «Фаталистически
По собственной вине».**
(** - остроумное выражение Салтыкова-Щедрина)
И то, что я кормление,
Имею с кухни Барина,
Так я, как верный пёс, служу.
Не обеднеет Русь!»
Тут либерал-мыслителю
Ответ неинтересен стал
И он, как вольно нанятый,
Его не отослал.
Крупный собственник.
Когда богатый собственник
Заводов, скважин, офисов
Народное послание
По почте получил.
Он (так же, как все прочие
ДеньгУ и власть имущие;
О них чуть выше сказано)
Нашёл простой ответ:
«Я действую по Правилам
Демократично-рыночным,
Учтённых Конституцией
Двадцать пять лет назад.
В них однозначно сказано,
Что собственность Советская,
Вдруг, превратилась в частную,
И, в частности, - в мою.
Но радость от владения
Народными богатствами
Омрачена сознанием
Народной нищеты.
То там, то тут – голодные,
То тут, то там – волнения.
И есть риск революции.
Повеселишься тут!
А ФНС глазастая?!
Силовики рукастые?!
Так и следят без устали
За прибылью моей.
Я постоянно вынужден
Скрывать своё богачество
В оффшорах за границею.
Какое счастье тут?»
Но крупный частный собственник
Себе не долго жалился.
Он был твердохарактерный,
Как всякий бизнесмен.
Он выровнял дыхание,
Провёл самовнушение
И о вопросе каверзном
К обеду позабыл.
Сын Богача.
Сын Богача Послание
Народных Представителей,
Как и все прочие,
Конечно, получил.
А прочитав, счёл правильным
Вопрос: «Как вольно жить ему?»
Народным Представителям
Подробно разъяснить.
В ответе он с охоткою
Признал, что с детства-сызмальства
Его родитель любящий
Катал, как в масле сыр.
Всё, что жилья касаемо,
Одежды-пропитания,
То было обеспечено
Родителем ему.
«А, вот, в духовной области
Нет удовлетворения;
Всё «колется и хочется»
Каких-то перемен.
Работать нет охоты мне,
Едой-питьём пресытился,
И при знакомствах папиных
Учёба – ни к чему.
Курорты опротивели,
Тусовки стали тошными,
И, хоть, мне только двадцать пять,
А жизнь уже скучна.
Не в силах энергетики,
И ни транквилизаторы
(Признаюсь: и наркотики)
Помочь моей беде.
Хоть, время переполнено
Поездками и встречами,
Но нет чего-то цельного.
Какое счастье тут?
А то, что мне достанется
По буржуазным Правилам
Всё папино наследие, -
Не обеднеет Русь!
Что б мне ни делать в будущем -
Работать или праздничать -
Мне сытость обеспечена;
Таков у нас Закон.»
И искреннюю Исповедь
Сын Богача из гаджета
Народным Представителям
Рассылкой отослал.
Эпилог.
Когда Народ трудящийся
Ответы (те, что присланы
От вышеперечисленных)
Частично получил.
Он их прочёл внимательно,
Внял голосу терпимости
И свой вопрос ответчикам
Бестактностью признал.
А опосля, покаявшись,
(Как на Руси положено,
Правительством предписано,
Как либерал велит)
Простой Народ трудящийся
За все грехи Отечества
И за свои конкретные
Вину взял на себя.