И ложе брачное (подушки взбить!),
и ложе смертное - одна кровать.
И Гамлета вопрос: «Быть иль не быть?» -
в устах Офелии: «Дать иль не дать?»
И этим, собственно, земной сюжет
исчерпывался бы, когда бы не
второстепенный, в сущности, предмет,
так кстати обнажившийся на дне
той самой ямы, проще говоря,
тот самый череп старого шута.
Трагическое снадобье варя,
Камена лишнего не терпит рта,
и шут уходит раньше, чем герой,
остротой чтоб не обрубить в конце
кровавое крещендо. Геморрой
рискуя получить, в своем лице
тысячеликом воплощает зал
ковром под ноги штормовой волне
брег брошенный... "Ах, что он мне сказал,
прощаясь?" "Что она сказала мне,
прощаясь?" Жалко, старый шут ушёл,
а то б изрек, у трона развалясь:
- Грязь, месть, безумие, реванш, престол.
Престол, реванш, безумье, мщенье, грязь...