К началу: http://stihi.ru/2019/08/19/665
Декабрь в Париже выдался промозглым и дождливым. Небо над городом почти всё время было затянуто тяжелыми свинцовыми тучами, а зимние грозы беспрерывно сотрясали его вспышками молний и ударами грома… Имея привычку подсмеиваться над собой даже в самых неподходящих для этого обстоятельствах, Эрих Зайднер с горькой иронией подумал о том, что сама природа, в угоду ему, как нельзя более удачно подобрала погоду для мизансцены в произошедшей трагедии…
Прочитав о смерти Мари в газетах, Зайднер впал в чёрную меланхолию – он заперся в своём номере и, опустошая имевшийся у него изрядный запас спиртного, несколько дней не выходил наружу. Напрасно Клотильда Броссар посылала консьержа справиться о его состоянии – жилец не реагировал на стук в дверь. Обеспокоенная хозяйка пансиона уже собиралась вызвать полицию, когда на исходе третьих суток доктор сам появился в гостиной пансиона, осунувшийся, с мешками под глазами и трёхдневной щетиной на лице. На нём был помятый шёлковый шлафрок, волосы его были всклочены, а во взгляде сквозило безумие… Хозяйка всплеснула руками – таким она его еще никогда не видела: всегда лощёный, гладко выбритый, одетый с иголочки и напоминающий лондонского денди Эрих Зайднер, неизменно вызывал у неё восхищение.
— Что-то случилось, месье «Зюйд-Норд»? – пытаясь изобразить шутливый тон, приветствовала его мадам Броссар – «Вы нездоровы?
Доктор Зайднер ей не ответил. Жестом подозвав консьержа, он сунул ему в руку несколько купюр и что-то шепнул ему на ухо. Консьерж кивнул, накинул плащ и, схватив зонт, выскочил на улицу…
— Может, вы всё-таки потрудитесь мне объяснить, что с вами происходит, месье? – раздражённо спросила его Клотильда – и куда вы послали Жана?
— Разве я обязан вам докладывать, мадам? – мрачно ответствовал Зайднер – а Жана я послал в винную лавку…
— По-моему, вы уже и так достаточно выпили – от вас разит вином, как из бочки. А вид у вас…
— Это не ваше дело – грубо ответил Зайднер – мой вид – это моя забота!
— Ошибаетесь, месье! Мой пансион – приличное заведение, а вы своим видом…
— Дался вам мой вид!.. Клотильда – взмолился доктор – давайте обойдёмся сегодня без сцен. Мне и так тошно…
— Да уж я вижу… Очередная неудавшаяся интрижка?
Зайднер метнул в неё злобный взгляд:
— Не смейте со мной разговаривать в таком тоне! И не вмешивайтесь в мои дела!
Их диалог еще долго мог бы продолжаться подобным образом, но его прервал внезапно появившийся в дверях молодой господин в элегантном плаще и чёрном цилиндре. Зайднер узнал в нём князя Дмитрия Корецкого. Поздоровавшись, вошедший тут же обратился к мадам Броссар:
— Сударыня, я разыскиваю молодого врача из Германии, который, по моим сведениям, проживает в вашем пансионе…
— Вы, наверное, ищите меня, князь! – доктор Заднер отделился от колонны, на которую опирался во время разговора с хозяйкой и, пошатываясь, вышел навстречу Корецкому…
— А, вы здесь! – удивлённо воскликнул молодой князь – Я бы вас и не узнал… Впрочем, ваш теперешний вид соответствует вашей истинной, низменной сущности… Вы подлец, сударь, мерзавец и негодяй – грязный соблазнитель и убийца моей сестры…
— Полегче, князь! – осадил его Зайднер – я не меньше вашего скорблю о смерти Мари, но ваши оскорбления в мой адрес не имеют никаких оснований. Позвольте мне…
— Не позволю! – неожиданно визгливо вскрикнул князь. – Не позволю вам даже произносить имя моей покойной сестры… И как еще поворачивается ваш язык! Мой визит сюда именно вызван намерением оскорбить вас! Более того, я хочу, чтобы вы своей кровью заплатили за то бесчестие, которое вы хотели нанести нашей семье… На панихиде по Мари отец Иоанн нам всё поведал о ваших коварных и грязных планах… Мы будем драться – я вызываю вас на дуэль!
Князь снял с левой руки лайковую перчатку и швырнул её прямо в лицо Зайднеру:
— Завтра в 10 утра я пришлю вам своего секунданта! – с этими словами князь Дмитрий развернулся и направился к выходу, столкнувшись в дверях с посланным за вином Жаном. Одна из бутылок выпала из рук консьержа и разбилась – на выложенном
белой плиткой полу образовалась кровавая лужа… Доктор выхватил из рук обескураженного посыльного оставшиеся две бутылки бренди и под крики мадам Броссар стал подниматься к себе наверх.
Ночь Эрих Зайднер провёл без сна. Его вовсе не пугал предстоящий поединок – доктор был не из робкого десятка и на случавшихся во время учёбы в Берлине студенческих потасовках всегда оказывался в гуще событий и в первых рядах «бойцов». Но его мучила мысль о том, что он косвенно явился причиной самоубийства Мари, и проклинал себя за свой «благородный» порыв – попытку обвенчаться с княжной в Париже, вместо того, чтобы тайно бежать с нею в Германию… Только теперь он осознал, насколько сильно любил её – едва он закрывал глаза в попытке заснуть, как перед ним снова возникал её живой взгляд, и звучал нежный голос… Она доверилась ему, искала у него любви и защиты – а он так бездумно разбил эту хрупкую, как фарфоровая статуэтка, жизнь… Да и у него в душе как будто что-то сломалось… Что ж, эта дуэль как раз кстати – это именно то, что может его навсегда избавить от этих мучительных угрызений совести…
Наутро он телефонировал своему приятелю, Густаву Брандту, с которым учился в университете, и попросил того быть его секундантом. Брандт с восторгом согласился. Ровно в 10 часов приехал и секундант Корецкого – молодой граф Иртемьев, знакомый Зайднеру по «суаре». Они обговорили время и место – завтра в 7 часов утра на заброшенном ипподроме в Фонтенбло. В качестве оружия выбрали револьверы.
Как и предполагалось, ранним утром 10 декабря 1913 года на заброшенном ипподроме в Фонтенбло не было ни души. Экипажи участников поединка подъехали почти одновременно. Был пасмурный и ветреный день, но дождя не было…
— Стреляться будете на 20 шагах – объяснял правила дуэли граф Иртемьев доктору Зайднеру и его секунданту Густаву Брандту … Право первого выстрела – по жеребьёвке. Первым оружие выбирает тот, кто стреляет вторым… Оба револьвера полностью заряжены – но выстрел с каждой стороны только один… Вы станете спиной друг к другу – каждый пройдёт 10 шагов и повернётся лицом к противнику. На счёте «три» получивший первенство стреляет… Затем по счёту «три» стреляет второй участник… если, конечно… Ну, вы понимаете… И еще – по правилам дуэли, должна состояться попытка примирения – одной из сторон, но князь предлагает избежать этой формальности…
— Да-да, обойдёмся без формальностей – нетерпеливо согласился Зайднер — давайте скорее приступим к делу: дождь собирается…
Граф положил в шляпу две карты: «Выбравший туз «пик» стреляет первым!» Зайднер вытянул бубновую даму…
— Что ж, вам выбирать оружие, доктор!
Граф раскрыл кожаный чемоданчик, в котором лежали два серебристых восьмимиллиметровых «Лебеля» образца 1892 года. Доктор, не глядя, наугад выбрал один из них, со словами: «Только объясните мне, как снимают затвор, и как эта штука стреляет – я, видите ли, никогда в руках оружия не держал…» Иртемьев удивлённо взглянул на доктора. «Князь – лучший стрелок нашего выпуска и неоднократно завоёвывал призы на состязаниях по стрельбе… Если позволите, доктор, я всё же попробую уладить это дело…» «Я вас попросил объяснить, как стреляют…» «Что ж, воля ваша – как вам будет угодно…»
Доктор медленно отсчитывал шаги, ступая по мокрому серому гравию, из-под которого пробивались пучки жухлой травы… «В сущности, дуэль – это полная бессмыслица» — рассуждал привыкший во всём искать логику Зайднер. «Ну, убьёт он меня – что это изменит? И что он докажет? Мари уже не вернуть… А вот дедушка Соломон точно огорчится. Зато всё его наследство достанется святоше Вальтеру… Ну, оно ему нужнее – у него вся жизнь впереди…»
Отсчитав десять шагов, доктор Зайднер повернулся лицом к князю Дмитрию. Тот уже изготовился к выстрелу, держа револьвер на вытянутой руке.
— Приготовиться! — громко крикнул граф Иртемьев – Один… два… три!
Яркая вспышка молнии неожиданно осветила всё небо. Грянул оглушительный гром. Дрогнувшей рукой князь нажал на спусковой крючок…
Хлынул проливной дождь. Князь Дмитрий со злостью бросил свой револьвер на мокрый гравий: «Вам повезло, герр доктор… Как это у вас… Schissen! Стреляйте!» «Я врач, а не убийца… Прощайте, князь… Поехали, Брандт!»
Садясь в экипаж, доктор Зайднер с усмешкой подумал: «Жаль, не присутствовали на дуэли мой батюшка-пастор и отец Иоанн – уж не сам ли Господь Бог, чтобы доказать о своем существовании, спас атеиста от неминуемой гибели?..»
* * *
23 декабря 1913 года доктор Эрих Зайднер по дороге в Галле вышел на перрон в Страсбурге, чтобы немного размять ноги и купить себе папирос. Накрапывал мелкий дождик, пассажиры суетливо сновали вдоль платформы. До отправления поезда оставалось десять минут. Доктор закурил папиросу, равнодушно глядя на снующих вокруг людей. И вдруг в толпе мелькнул знакомый женский силуэт. Его сердце бешено заколотилось… «Мари!» — громко вскрикнул Зайднер. Девушка обернулась…
http://stihi.ru/2019/11/03/952