Паттерны перьев, пота, роговых наростов, взмывающих по осени к югу по звездам
Замещая собою весь этот и тот лексический аппарат -
сеть гексаграмм,
сменяемость,
горе к радости
А я рад тому что, поэт у меня внутри - демон призванный по ошибке
заперт и бит, чах и страдал, и страдая умер
Оставив Ultima, Thule похоронив где-то в Оортовом облаке, за хвостами комет
междустрочий,
междометий,
и между прочим
Всей аксонометрии, схем и правил - подняться, упасть, подняться,
идти дальше
От неизбежного -
к непостоянному
По обратной стороне ленты, лихо закрученной внутри по стенкам бутылки
отражающей пьяное лицо Феликса, Кассиуса или Кевина
не разобрать
Здесь пришлых рать, - зона стресса и все эры в ней как сперматозоиды разлетаются
Силясь пробить барьер с вопросом за кем «я»,
И хищные птицы над Такла-Макан виражируют медля
приблизится к простертому ниц телу
там пульса нет - все - конечная,
Но не конец еще,
Пока не отвечен главный вопрос жизни, вселенной и прочей ереси
Ведь сам наш язык избыточен, лишен предмета, неполон, и каждая морфема в нем
плодит сызнова легионы бесов,
что без плоти образов неспособны оставить плод
И на тридцать третий год
Выполняя рудничную норму из олова в желтой краске,
Я хотел бы молчать всегда,
но обречен
рассказывать сказки
вам
Едкий сок и камень метоморфируя в пластилин и пластик,
на скрижалях постоянные и константы - местные предписания
На приближенной к световому году время становится в планку,
и я держусь до тремора за старые песни о главном
Взаимоисключающее притягивается, орбиты сходятся,
рыбы выходят на сушу,
Одному планетоиду смерть в атмосфере
Другому кратеры и цунами, крах цивилизации и мертвые души
Заново камни и палки, учится прямоходить, запечатлевая сцены охот наскально
Где-то,
Хищник бежит за пищей,
из тьмы и страха на миг очнувшись меду снов разума,
рождается новый эпос,
чтобы заново быть рассказанным
Где-то,
Жертва бежит от смерти
Дщерь от дщери, вздымается ясень -
окровавленных листьев ткань,
шерсть становится пряжей,
Засеяв зубы дракона, поле удобрив свинцом и цинком,
изгиб раковины коснулся холста, e.t.c
умирая рождается жизнь
Ползет по параболе на орбиту, сминая линию Кармана,
вытягиваясь дальше крайних пределов
огибает росчерки света воды и газов,
Где-то внизу тел девайсы стыкуются,
и все горит от желания белым
И удовольствие мимолетно так, но быть отличным от прочих -
наша небинарная логика,
Пусть я лишь сегодня и никогда после,
Пусть никогда не заходит солнце над градом сим
Изваянным в глине и на песке основание имея
Из костей пионеров,
и их потомков речи не вдохновят
даже самое - жить и меняться
людьми
Поезд отходит, двери захлопнулись,
рельсы под током, а за последним вагоном вереницей стонут-бегут
Все гендерно-ущемленные, расово-верные, психически-искалеченные
честные и ответственные граждане с незапятнанной репутацией и образцовыми семьями
изразцами, иконами, лекциями с их университетами, бизнес-кейсами, и карьерой-в-пример-всем,
а затем
достойной старостью, членством в гольф-клубе, маразмом и глупостью -
скелетами вокруг костра из досок догорающего шкафа
следующих поколений
а
Поезд идет через пустошь дней
Поезд идет все быстрей и быстрей
И им, да и всем нам, до одури надо - успеть, влезть, вписаться
въехать, вмазаться, выйти в дамки
Выбежать в одних трусах и лицом упасть в снег
А со мною-то, что не так?
я зачем?
спиной о пилон под капителью станции,
и на скамейке поодаль ершась хтонически все мои ангелы -
Келибримбор, Гирин и Толстяк Чарли
Молчим
Надвигается
Насовсем