Для русского глаза Венеция – верх расточительства,
Приют шарлатанов и гениев по совместительству.
Дворцы, галереи, костёлы – как пряные специи,
Но выйдешь из храма, и вот оно – небо Венеции!
Для «руссо туристо» Венеция - блажь карнавальности,
Где праздность и подлость имеют оттенок сакральности,
Здесь пир для туриста, художника, вора, философа,
Но сердце моё говорит: «Это город Иосифа».
Поэты в Венеции видятся мне гондольерами:
Весло и перо отличаются только размерами.
Хоть слово по-прежнему с морем качается в терцию,
Торгашеский век и слова превращает в коммерцию.
Пусть память темна, как собор на апостольской площади,
А ныне в гондолах другие совсем перевозчики,
И нет исключений из правила невозвращения,
И общая родина не обещает прощения,
Но вовсе не странно на острове, к небу изогнутом,
Услышать, как рифмы и образы некто инкогнито
Диктует, пока я несу на могилу кордезии.
Для русского сердца Венеция – это поэзия.