Виждь! На Востоке Милостивый Свет
Возносит голову свою в пылу,
Став новым днём, внушает пиетет
Глазам, что служат взглядами ему.
Вот голову он держит высоко,
Стоит, как сильный статный господин,
Все взгляды впились в красоту его,
Как пилигримы следуя за ним.
Но вот, в зените славы под откос,
На запад закатилась голова,
Глазам не жаль её златых волос,
Глазам не жаль, что нет на них бельма.
Коль ты летишь под самый небосвод,
Не забывай про завтрашний восход.
Lo! in the Orient when the gracious light
Lifts up his burning head, each under eye
Doth homage to his new-appearing sight,
Serving with looks his sacred majesty;
And having climbed the steep-up heavenly hill,
Resembling strong youth in his middle age,
Yet mortal looks adore his beauty still,
Attending on his golden pilgrimage:
But when from highmost pitch, with weary car,
Like feeble age he reeleth from the day,
The eyes (‘fore duteous) now converted are
From his low tract and look another way:
So thou, thyself out-going in thy noon,
Unlooked on diest unless thou get a son.