Улыбаясь, милая девочка, руки тянула к детям:
Здравствуй, давай, поиграем, пошли на качели, слышишь?
Не достучаться! Взгляда в глазах не приметив,
себя обвиняла, мерила роль незаметной мыши…
Но разве мыши мы? Мы из гнезда вылетаем – птицы!
Крылья расправив, не будешь нигде ты лишней.
Выросшие без взгляда, око божье часто вам снится?
СмОтрите – да не видно вам, слушаете – не слышно.
Впрочем, это лишь мой, пернатой драчуньи, вывод,
а не ее, ясноглазой и сильной, переживание.
Прощала, жалела убогих, искренне, без надрыва,
лебедь мой, дочь моя, радость и наказание.
Грустнела, сутулясь, сжимаясь в комок, молчала.
Поджатогубым презрением чужую ее искололи.
Но осталась собой, простосердечная, как в начале,
вопреки прививкам, неравнодушная к чужой боли.
Внутри меня крик химеры из гордости и покаяния.
Другая я: мне меч подавай, вступила бы в бой.
Но отсеки у химеры гордую голову, стала бы я не я.
Что поделаешь? Разные мы. Главное, быть собой.