Мне язык колокольный подвешен глухой и мутный.
Благовестье ему недоступно, как мёд зеваке.
И качает, качает его ветерок попутный,
Как висящего вора, потеху цепной собаке.
Но когда обессилев, взмолю: "Эту чашу мимо
Пронеси, Звонаря Всеблагого рука, помилуй!",
Вдруг раздастся набат и рассыплется всё, что мнимо,
И ничтожность моя обернётся Христовой силой.