Лица медлительная лунность,
заломы рук в грудном проёме.
В ней есть состаренная юность.
Она как плавный ход парома
туда, где всё казалось домом.
На крае города без солнца
цветком растёт на пепелище.
Щекочет смерть – она смеётся.
На глаз монету – будет нищей.
И день уж был, была и пища.
Три кошки – по сиротским лавкам.
И книги – вроде интерьера,
где на полях остались правки.
На тех страницах – кавалеры
и бабушкино – в шифоньере.
И с жёлтой памятью бумаги,
в машинописном льне одежды
ладьёй в цветном универмаге
она плывёт, и время взвешивает
до дома – абажура бежевого.
А там – к любимым и великим,
пока в глазах не будет колко.
Она приходит в эти книги –
читать бессмертным притчу Бога
про свет и пыль на книжных полках.
(21.11.19.)