И даже сны — в плену судьбы...
И мир, в котором осень правит,
как в омутной игре, без правил,
меня пытается забыть.
И, будто неженка-зрачок,
лучом опально-опьянённый,
мир сужен до тоскливых строк,
до хлипкой мути заоконной...
До отрицания добра,
как истины, как жизни сути. —
Дождливо, с ночи до утра
Льёт в бренность он — «Не обессудьте...»
Понятно всё. — В том снова — плен.
В нём горечь мысли — как растрата:
а вдруг и я в ней виновата —
в безмерной грусти на Земле?