Тринадцать лет на свете нет её…
И год от года горше, тяжелее –
Не зарастает прошлое быльём,
Ему не быть в забвении,
Белеет
На бромпортрете прядь её седин,
Из-под косынки выбившись наружу…
Двенадцать зим сиротских злее стужи,
Продлить не смог тогда ни на один
Денёк земную,
Пусть не благодать,
Не осень же виною – хмарь да слякоть?
Она бы с ними цапалась,
Калякать
Не позволяя в школьную тетрадь…
Тринадцать лет...
А кажется – вот-вот
Поправит локон, выцветший до мела,
И в горенку с улыбкою войдёт,
Болеть, как прежде, долго не умея.