Пузырьки на стенке бокала
Полируют хрусталь мироздания.
Опьяненные музыкой бала
Кислородного в них голодания.
Я себя создавал как Всевышний,
Чтоб прогнать тебя из Эдема,
Но из Троицы сделался лишним,
Став лишь частью забытой богемы.
Был готов оживлять эти статуи,
Для стирания имён на гробницах,
За которые прошлое ратует,
От которых ночью не спится.
Мне хотелось сбежать в Атлантиду -
Стать песком, криком чайки, прибоем,
Равнодушием (только для вида),
И впоследствии взять тебя с боем.
Вечный город написанных “жду”
И “люблю”, и “целую”, и “верую”,
Держит свечку за стенкой в аду
На расшатанных, выжатых нервах.
Тебя стоило сжечь и развеять
Пеплом по ветру, попусту, птицами…
Перемолота эта затея
На зубах святой инквизиции.
Рисовал я на карте моменты
Глубины твоих океанов
И с тобой открывал континенты
В параллелях, в меридианах.
Бунтовал и противился слову,
Не входящему в рамки дворца.
И пусть смерть королевы не нова, -
Короля убивал до конца.
Из орудий подстрелен в упор.
Канонада становится тише
Я себе на беду до сих пор
И люблю тебя и ненавижу.
Мне ли ждать прихода Мессии,
Как легенды из облачных селей?
У меня без тебя асфиксия,
Я как вектор без заданной цели.
Пусть материя мысли читателя
Создает порционно лекарство,
В нем первична аристократия
Как и леди моего государства.