Мне не поётся псалмов
в твоём монастыре.
Считают голодранкой,
на волю пущенной судьбе.
Не спрятавшись глазами
от пламени огня,
Я буду заклинанием
пленить,
пленить тебя.
Нам, знаю точно, горькая
дорога суждена,
Но ведь любовь цыганке,
как пирату море,
так нужна.
И в танце закружившись
с кокеткой на балу,
Ты вспомнишь черновласую
и вскрикнешь: ‘Не могу!’
Сбежав от всех в бреду
с последнею монетой
Найдёшь гадалку, скажешь:
‘Счастья в жизни нету.’
Гадалка улыбнётся,
протрёт стекло зеркал.
И скажет: ‘Ради счастья
ты в прошлом умирал.
Одну на другую похожих
ты женщин выбирал,
И мир твой, сер и скучен,
был беспредельно мал.
Быть может, будет трудно
цыганку полюбить,
Но это твой единый шанс
тоску в себе убить.’