...видишь, фокусник, я больше не белый зайчик. не вытащишь ты меня в нужный момент, не притянешь за длинные и наивные уши. я подружилась с тенями зрителей и декораций. с недолговечными и недокуренными сигаретами грудастой буфетчицы. с оставленными бахилами в урне возле выхода.
смотрела на тебя раньше и думала - вот он, рожденный удивлять. казалось, появись в дверях сама Мельпомена, и та бы застыла с открытым изящным ртом, глядя на твои искуссные руки и горящие зрачки. как ты щелкал зажигалкой, тер переносицу, поворачивался и застывал. что же, это все было затягивающим действом, не поучавствовать в коем просто невозможно. наш шаржикообразный дуэт поражал своей ассиметричностью. твой легкий смех. апплодисменты. моя тяжелобокая неуверенность. барабанная дробь. совместный поклон. музыка, музыка, музыка...
...а потом я плакала у флегматичной подруги, что мне надоели сорванные крылья и распиленные ноги. что мне надоело ощущать себя лютой дурой из-за непочтительно поставленной перед тобой тарелки щей. ну или там невовремя засмеялась. или заплакала невпопад. или недостаточно убедительно. сидела, смотрела на нарезанную сырокопченую, видя сквозь скатерть твое лицо, и всхлипывала, мол, как уже заебал весь этот цирк.
видишь, фокусник, я больше не реквизит. насмотрелась достаточно. научилась многому. натянув капюшон, скрючившись от пронырливого холода, быстрым шагом ухожу куда подальше, как ты и просил. найду себе место в жизни, удобное, подобно добротному креслу в престижной парикмахерской. найду душевные силы - матадоровские, не меньше.
и маленького белого зайчика. чтобы непременно удивлять.