Я когда то с вами, уважаемый,
пил по триста граммов коньяку.
А теперь ты, гнус воображаемый,
не даешь огня фронтовику.
Это верно, я не при «параде»,
не в рубашке и не в пиджаке,
костыли, фуфаечка в заплатах,
да кепчонка рваная на мне.
Ну а ты, холеный, да успешный,
морду свою враз отворотил,
ведь не думал ты, что я восстану,
из холодных лагерных могил.
А я жив, хоть жизнью и потрепан,
без ноги, но все-таки живой.
Я из лагеря ушел в штрафную роту,
кровью искупив, пришел домой.
Надо бы влепить тебе по харе,
за все зло, что ты мне причинил,
только я, хоть в Бога и не верю,
но тебя давно уже простил.
Ну, бывай, а я поковыляю,
до пивной, заплеванной до дыр,
тяжело мне на «сухую» помнить,
что я в прошлом, красный командир.