Наставлен сумрак ночи на актёра,
Он одинок. Ну кто ему поможет?
Что сотворит он сам, без режиссёра?
Да ничего он сотворить не сможет…
Актёр на сцене уподоблен кисти
В руке творца-художника умелой,
Он – только нерв, несущий токи мысли,
Сам по себе – не робкий и не смелый,
Сам по себе – не тихий и не шумный,
Сам по себе – не яркий и не тусклый,
Сам по себе – не глупый и не умный,
Он – словно кукла, оживлён искусно.
Актёр – как пластилин. Он – безразличность,
И гения сыграет, и придурка…
А режиссёр в него вдыхает личность,
И в этом он похож на Демиурга.
Лишь режиссёра творческая сила
Любой сценарий и любую пьесу
Способна до трагедии Эсхила
Возвысить от дурацкого бурлеска…
Вести на свет из тьмы и паутины,
К правдивости от скользкого двуличья,
От мелких мыслей к разума вершинам,
К катарсису от злого безразличья.
К божественным вершинам вдохновенья
От духа суеты и прозябанья
От лицедейства до перерожденья,
От клоунады до исповеданья…
Высокое и редкое искусство:
Заставить зал молчать, смотреть и слушать.
Кто дарит нам эмоции и чувства,
Тот этим оживляет наши души.
Ведёт нас вверх. Увы, дорога эта
Идёт по двум различным направленьям:
Подъём – из тени до сиянья света,
И спуск – во мрак, по этим же ступеням.
И режиссёр другой, известный тоже,
Как проходимец, мозги нам полощет,
И тащит вниз, с самодовольной рожей,
А вниз идти всегда намного проще.
«Дорогу правде жизни на подмостки!
Долой цензуру – это просто стыдно!
Нет тем запретных – мы же не подростки!
Мат – часть фольклора, это очевидно!»
Актрису жаль – ей роль играть придётся:
«Вторая проститутка на вокзале»…
Рекой со сцены лексика несётся,
Такая, что краснеют стулья в зале.
Нагой актёр выходит из кулисы,
Размахивая членом без стесненья
И резво залезает на актрису,
Изображая акт совокупленья…
Он, как несчастный, потерявший разум,
Погрязши в самых пошлых бытовизмах,
Катается в грязи, как свин чумазый,
Трясётся в пароксизме онанизма…
Увы, не только в страшном сне приснятся
Такие чудеса репертуара:
Под кайфом Гамлет застрелил Горацио,
Онегин с Ленским – «голубая» пара,
Дубровский – киллер и пахан на зоне,
На Мерседесе – светский лев Емеля,
Вампирский бал пять лет как гвоздь сезона,
Ассоль с рожденья – шлюха из борделя…
Со сцены и с экрана без стесненья
Вся эта дрянь течёт в глаза и уши,
Сначала убивая настроенье,
А после – проникая ядом в души.
Чудовищная, мерзкая затея -
Опошлить всё и грязью наслаждаться,
От собственной безнравственности млея,
Растить в другом паскудного мерзавца.
Ваш заработок – хуже, чем у вора,
Забудьте о покое и уюте,
Пиарщики Содома и Гоморры,
Вам предстоит расчет в иной валюте.
А нам, дружище, выбирать привычно
Куда идти, ступивши на дорогу -
Жаль только тех, которым безразлично:
Рогатому молиться или Богу.