Опять сиротская зима
стоит у окон пустоглазых,
и как оборвыши, дома
птиц отпускают из запазух.
И вслед за стаей сизарей
сам город тронулся на волю,
но всей окраиной своей
замешкал, подобравшись к полю.
И здесь, где нищенка-ветла
стоит над чёрною водою,
вдруг жаль становится тепла,
что было нажито с бедою.
И перед прошлою тщетой
придумать надо в оправданье,
что радость может быть пустой -
она, но только не страданье,
и что сиротская зима -
для тех дарение от Бога,
кому от Бога и сума,
и окаянная дорога.
* * *
Снег идёт, но снега нету
на пожухлости земли.
Так и мы по белу свету
шли, кто знает, где прошли?!
Не летели ж легкокрыло,
не примяв земную пядь...
Где нога твоя ступила, -
точка в точку, - не узнать.
Жизнь - вода. Неуловимый -
дальше, дальше - окоём...
С широтой почти лавины
приблизительно живём.
Не измеренные суммой
ни деяний, ни шагов...
Человек - туман разумный.
Всё объял, и был таков.
Он и ровня хлябям прочим -
одолел их, видит Бог.
И из всех свидетельств точен
лишь размер его сапог.