(политическое жаркое для взрослых)
В одном царстве-государстве под названием Гусь Великая жила-была одна редакция. И издавала она некогда шибко популярную оппозиционную газету «Мойдодыр». Но называлась газета так совсем не потому, что ее редактор любил сказки Корнея Чуковского. Просто она песочила всех, кто этого заслужил, с ее точки зрения. И песочила до тех пор, пока на субъекте натурально не появлялись дыры. Работал же в той редакции начинающий журналист Левша. Но это не тот, который блоху подковал. Левшу так звали, потому что он с самого рождения был левоглазый. То есть, имел левый взгляд на жизнь всего государства. Правда, ему эту левоглазость предлагали удалить в известной клинике офтальмолога Федорова, но Левша не согласился. Левый взгляд казался ему чуть ли не талисманом всей жизни. И вот вызвал как-то редактор Левшу и говорит ему:
- Надо пропесочить!
- Кого и как? – поинтересовался Левша.
- Сам знаешь, кого и как, - редактор недвусмысленно ткнул пальцем в небо, видимо, имея ввиду самого Зевса. – На то ты у нас и левоглазый.
Задумался Левша. Времена-то скандальные вроде как уже прошли, одними словами, пусть даже и умными, уже не отделаешься. Нужны, как говорят в таких случаях, конкретные факты и доказательства.
И вот Левша отправился в путь-дорогу добывать эти самые факты и доказательства. Первым ему встретился мудрый Филин, который когда-то очень помогал «Мойдодыру». Но потом обленился, совсем как домашний кот, стал лысым и даже заимел странную привычку – петь по утрам гимн Гуси Великой.
- Есть ли у тебя факты и доказательства? – спросил Филина Левша. – Нужно пропесочить. Сам знаешь кого.
- Пустое это все, - вздохнул Филин. – По мне так нынешнее наше царство-государство очень хорошее и правильное. Главное, оно ко мне больше не лезет ни в душу, ни в карман. Я этого государства, можно сказать, в упор не вижу. Ау! Где оно, это государство? Молчит. Вот и я молчу.
- Значит, моя хата с краю – я ничего не знаю? – понял Левша Филина по-своему.
- А кто сказал, что так плохо жить? – удивился Филин. – Главное, что так жить удобно. И комфортно. Не к этому ли стремится весь цивилизованный мир? Шел бы ты, Левша, дальше – спать мешаешь.
Следующим субъектом, которого повстречал Левша, была старуха с разбитым корытом. Как увидел Левша это корыто, так сразу и подумал, что тут-то ему и раскроют всю правду жизни о Гуси Великой. А старуха нашему журналисту и прошамкала:
- Милок, а ты часом не провокатор? Ишь, правду жизни ему подавай на блюдечке с голубой каемочкой. Ну да, конечно, пенсия у меня маленькая, даже на стиральную машину не хватает, но кто наше государство сейчас за это не пинает? Оно вот, испинанное, чего удумало: взять и повысить пенсионный возраст, чтобы ты, Левша, на эту пенсию никогда бы не вышел. Вот, глядишь, и сэкономит наше царство-государство на таких, как ты, молодцах свои кровные. А я все равно – как была с разбитым корытом, так с ним же пожизненно и останусь. Милок, ты меня все же успокой, скажи: ты часом не провокатор? Не устраиваешь на улицах незаконные пикеты и несанкционированные митинги? Я, знаешь, такого всего очень боюсь…
- Нет, я не из таких, - успокоил свою пожилую собеседницу Левша. – Я – журналист.
- Вот и будешь ты, милок, работать до семидесяти лет, потому что через десять лет – помяни мое слово! – пенсионный возраст снова начнут повышать на пять лет!
Записав речь бабули на диктофон, Левша отправился дальше. И шел он, шел по просторам Гуси Великой, пока вдруг не встретился с Правшой. Но это был Правша не их правоглазых. Он был из правозащитников.
И сказал Правша Левше такую финальную речь этой сказки:
- Знаешь ли ты, Левша, чем журналист отличается от повара? Одному утки в удовольствие, а другому противопоказаны. Только понять, что и к кому относится, нельзя, пока не отведаешь блюда. Ты, кстати, Левша, на каком огне предпочитаешь готовить: на медленном или сильном? Впрочем, можешь не отвечать. Все будет ясно, когда поставишь последнюю точку.
Вот так, поговорив с Правшой, Левша вернулся восвояси. И пропесочил – ту самую утку в яблоках, которую так любят готовить в Гуси великой на обед даже самому царю-батюшке!