"-В какой стороне я сыщу свою смерть?
Ответь мне, слуга менестрель?
-Тебе на роду суждено околеть
Средь северных стылых земель.
-Не врешь ли, поэт, обрекая в слова
Красивые грёзы творца?
-Ручаюсь, вот к песне моя голова
И память седого отца!
-Средь белого ада мне явится тьма?
Так стоит искать ли её?
-Уверуешь, мрак побеждает всегда.
Всегда получает свое...
В чужой стороне упокоишься ты,
Послушай, что в песне скажу.
-Сомкнутся ли ваши певучие рты?!
Ну что же, поведай...Я жду.
-В заснежии белом, без капли вина
В стекле коченеющих жил,
Ты лопнешь, как лютни витая струна.
Падешь, будто птица без крыл.
Сомкнутые веки покроет узор,
Невиданных миру цветов.
В стекло обратит синеокий укор
На ржавые цепи оков.
-Врагами измучен я буду в бою?
Под горло загонят ли меч?
-Позволь, я продолжу балладу мою,
Уйми свою буйную речь.
В далекой стране из мороза и льда
Ты многих чудовищ найдешь.
Но всех недостойнее будет одна,
Хоть лик ее мил и пригож.
Погубит тебя не любовь и не бой,
Не кружка хмельного вина.
А та, что незримо, но вечно с тобой
И с именем "Тишина".
-Ты верно в хмелю, одурманенный бард,
Что речи ведешь о пустом?!
Не путай словами помеченных карт,
Иль тут же покончим на том!
-Как скажешь, но знай же-поэт это маг,
Читающий душу как стан.
Не бойся, и сделаешь правильный шаг.
На теле прибавится ран.
Погубит тебя, мое слово услышь,
Твоя же сухая душа.
И кровью врагов ее не ублажишь,
Победою тяжко дыша.
Лишь холод откликнется льду в унисон
И пепел взовьется в метель.
И в неге найдет тебя призрачный сон.
(Чуть тише пропел менестрель.)
-И в той стороне я сыщу свою смерть?
-И жизнь обретешь наконец...
-Ах ты, шарлатан, выметайся за дверь!
И с грустью промолвил юнец:
-Придет нужный час, ты попомнишь меня.
И в злобе сведенных бровей,
Затеплится память, искрою звеня,
Принятия канувших дней."
И годы прошли. Очерствела вконец,
Осела, как лодка на мель,
Душа. Как предрек редкоусый малец,
Дитя плодородных земель.
Хоть бился с врагами, себя не щадя,
Всё трупом живым выходил.
"-Неужто и вправду дана мне стезя
К правителю горных могил?"
Все связи с привычным навек обрубил,
С рожденья не будучи жив.
Три месяца пиво немерено пил,
Пред тем как исчез, порешив.
"-Не чувствовал я ни любви, ни огня,
Что теплится в сердце иных.
Лишь липкая плачет на шее змея
Полночных кошмаров моих.
А может и впрямь лед растопится льдом,
И в смерти я жизнь обрету?
Кто знает? Кто верит, что будет потом?
И все же, покой, я иду!"
И вот наконец путь окончен его.
Повсюду лишь злая метель...
"-Я буду с тобой, не страшись ничего!"
Чуть слышно пропел менестрель.