В пыльном сумраке угла
повешен ветхий снятый человек
за истекающую мглой петлю надорванной глазницы;
серебряных волос тенёта,
серебряных волос ветла легла на кочки плеч;
из-за комода, словно в спешке обронённая,
виднеется изысканная ваза туфельки с букетом из берцовых лилий и декором сухожилий;
рояль в туманности багровой бойной взвеси,
в рояле трупы собранные спелые и прелые,
разобранные, околелые
на кладе струн,
объятые потусторонним пламенем простёрли клавишами пальцы,
указывая вниз на тело,
голова - итог террора в утренних лучах,
осколков стёкол костяных, что не смести,
отставшее лицо, как маска "некто" из бумаги в ливень,
под потолком салют мерцает непрестанной красной тучей
и пальцам раздаёт кровавых капель перстни,
играя музыку неслышную, как в зимнем парке падают снега,
так бело грезят мраморные статуи на берегах нетронутых аллей,
так забывают всё, неслышную,
как в комнату ступает ночь с уже пропавших улиц,
шелками ветра трогая сухие розы сохранённых дней
и обращая в прах взметнувшийся, что падает сейчас неслышно,
так чёрно грезят мёртвые.