Знал Петербург экспериментов много,
Нелепых в том числе - по многу раз,
Но чтобы привести смотреть слепого
Старинные картины в Эрмитаж?
Стоял слепой и пялился в подрамник,
Все замерли от ужаса вокруг,
Как будто бы участвовали в драме,
Такой, что онемели пальцы рук.
Стоял слепой и молча тихо плакал,
Я и не помню, что он там смотрел,
Летали в раме под старинным лаком
Амуры вроде с колчанами стрел.
Но он стоял и час, и два, и больше,
Смотрители на цыпочках ушли,
Терпеть им стало невозможно дольше -
А невозможное понять возможно ли?
Потом тихонько вывели слепого,
И не пытаясь заглянуть в лицо,
Как будто бы боясь увидеть Бога,
Представ во всём обличье подлецом.
Не беспокойтесь, что он там увидел!
Ну, вспомнил что-то из своей судьбы!
У Микеланджело нащупал бы в Давиде
Гораздо что существеннее бы!
Но Эрмитаж имел другое мненье,
Похоже, он признал эксперимент:
Прозрел слепой, пусть на одно мгновенье,
Пусть на ничтожно маленький момент!
А то, что видел - пусть никто не спросит,
Да надо ли и важно это ли?
Наверно, есть и запасные оси
У нашей закрутившейся Земли.