Утренний свет скребется сквозь щель в сомкнутых шторах,
Или вчерашний закат заблудился во времени,
Переживают же старики юнцов, в родословной которых,
Не оказалось гарантии на продление рода и племени.
Одну звезду еще можно увидеть без телескопа,
Бунт против жестокого дня, то есть космического затменья,
Так мечта, скакавшая весною галопом,
Осенью тлеет забытым стихотвореньем.
Капли росы оседают на взмокшей во сне фиалке,
Сонные пятки вылетают из туфель наружу,
Кружевное белье тающей в забытье куртизанки
Стекает по скользкой памяти в лужу.
Лужа снов, перемешанных до консистенции абсурда,
Сохнет под лучами горящего шара,
Подчиняясь приказу солнечной диктатуры,
Ночь пробирается к вечеру переулком кривым и старым.
Ветка-смычок бьет по стеклу неотрепетированным стаккато,
Сойки ругают ветер, треплющий оперенье,
Проснувшийся гость, любуется утренним закатом,
Уплетая украденное у хозяйки варенье.