ПОЭМА «Разговор с Данилом»
Часть 1 Встреча
--Давненько с тобой не встречались!
Данила, родной, подожди!
Давай ко мне в хату причалим!
Как жизнь? Всё нормально? Скажи!
Сидели не с водкой, а с чаем
На кухне моей за столом,
Не час и не два вспоминали
О жизни, о том и о сём.
Мне всё интересно в Даниле:
Как жил, где родился и рос,
И он не спеша, терпеливо
Рассказ вёл, а я перенёс
Слова его в эти страницы,
Сложив их привычно в стихи,
Поэму пустив, словно птицу,
На волю могучих стихий.
О жизни его нестандартной
Ни капельки не утаю
И честно открою все карты…
Но… слово герою даю.
Часть 2. Данил о себе
Не ангел совсем и не демон,--
Простой уральский мужик,
Как все, я из глины сделан
И горькую пить привык.
Но глину высокой пробы
Вложили предки в меня,
Её разломать и не пробуй,
Мне вдоволь хватило огня
В тех топках, где жизнь закаляла
Мне мышцы, и волю, и злость.
Припомнить я смог бы немало
Тех мест, где пройти довелось.
И древнее имя Данила,
Которым крестили меня,
Оно оберегом мне было,
Спасало не раз из огня.
Тем именем встарь нарекали
Князей, мастеров, и святых,
Которые грудью вставали
За Русь и за близких своих.
И снова нас время призвало,
И снова Россия зовёт,
Чтоб зло не восторжествовало
В годину тяжёлых невзгод.
И, видно, в родительских генах
Судьбою заложено мне
Встать в новую трудную смену,
Как предки в седой старине
Вставали, сменяя друг друга,
И, если товарищ упал,
Не медля, сквозь ветер и вьюгу
Товарищ его заменял.
За правду и за свободу,
Крови не жалея и сил.
А мне вот достался Чернобыль,
Чтоб я павших там заменил.
Часть 3. От автора
Смотрю на Данила вполглаза,--
Широк мой товарищ в плечах,
Такой если стукнет два раза,
Не сможешь промолвит и «ах».
Испанского гранда бородка,
Прищур хитроватый блестит,
Пружинит спортивно походка,
И он говорит, говорит.
Затянется наша беседа,
Непросто про жизнь рассказать,
Не только ведь были победы,--
И плакать пришлось, и стонать.
Даниле житейское поле
В трудах довелось перейти,
Нелёгкую русскую долю
Поднять на плечах и нести.
Зато он с сумой под забором
В свой век отродясь не ходил,
А коль приходилось быть вором,
Так этим весь люд наш грешил.
Ошибки, утраты, потери…
В пути спотыкался не раз.
В удачу и смелость он верил,
Но … мы продолжаем рассказ.
Часть 4. Чернобыль
Когда пророчество сбылось
Библейской книги «Откровенье»,
И пламя жуткое зажглось,
И убегал народ в смятенье
Из мест, отравленных звездой.
(«Полынь» по – местному «Чернобыль»),
Лишь смельчаки вступали в бой
С радиактивною хворобой.
И падали, приняв удар,
Страну свою прикрыв собою,
Гасили гибельный пожар,
Платив за это головою.
И годы длился этот бой,
И Бог лишь знал – надолго ль это.
А я шагнул, простясь с семьёй,
В незабываемое лето…
В тот год так было тяжело,
И тьма вокруг торжествовала,
Кривились вражьи лица зло,
И видел подлостей немало.
Меня старались задавить,
Не вынося стремленья к чести.
А я решал: пить иль не пить?
Взлететь или упасть на месте?
Эх, сила-силушка моя,
Тебя неправдою связали,
Но разорвал все путы я,
Ведь вдаль меня дороги звали.
И устремился я в тот край,
Где саркофаг над головою.
Я позабыл про ад и рай,
А просто стал самим собою.
Бросок, как в омут – с головой,
И будь что будет – добровольно,
И взгляд Анюты дорогой,
И жгучий след слезы невольной.
Уехал, будто в пустоту,
В ту местность, названную зоной,
Отринув мира красоту,
На гнёт неправды обозлённый.
Часть 5. Работа
Злой атом, как громом, весь мир растревожил,
И землю и воды собой отравил.
Но шли добровольцы: «Мы миру поможем!» --
Могучий порыв ту беду победил.
Вот пункт – Ново Радча. Обычный посёлок.
С него начиналась работа моя.
Там санобработкой мной каждый просёлок
Был пройден. И сколько я видел жилья
Пустого. Как вспомнишь, так сердцу тревожно
За милую землю, за жизни детей.
Неужто на свете прожить невозможно
Без слёз и без горя, без боли людей.
Как больно мне было в Чернобыле видеть,
Что с мужеством рядом там пряталась ложь
И подлость. В душе я их так ненавидел,
Но, видно, без этого не проживёшь.
Трудился тогда я по полной программе,
Все силы свои в эти дни отдавал,
Но скоро в чернобыльском штабе узнали,
Что я – массажист, и другим труд мой стал.
Когда человек устаёт от работы,
Когда каждый день, словно штурм в абордаж,
Когда непосильные валят заботы,
Вот тут помогал интенсивный массаж.
Любовь я вложил в свои сильные руки,
Желание сильное людям помочь,
Как братьям моим, превозмогшим все муки,
И я мял им спины во всю свою мощь.
Не скрою, меня уважали за это,
За преданность делу и силу мою.
Их дружба мужская была мне ответом,
Её в своём сердце навек сохраню.
Не бражку мы пили, а русское виски
С коротким названием «Три буряка».
Убойная сила, как снайперский выстрел,
Зато мы с друзьями живые пока.
Вопрос автора: Не стану таить от тебя я, Данила,
Что кто-то считает тебя алкашом.
Но честно скажи, как там с выпивкой было,
И сколько спиртного давал вам нарком?
Ответ Данила:
Ну, честно, так честно! Скрывать я не стану,
Что я все нуклиды спиртным выгонял,
Хоть водка начальству всегда доставалась,
Но в ближней деревне я бабушку знал.
Её звали Фёкла, и влагу из свёклы
Всегда по дешёвке я брал у неё.
Мы пили с друзьями, порой после бани,
И так сохраняли здоровье своё.
Меня, как ты знаешь, жена молодая
Ждала, свою женскую честность храня.
А коль импотентом из жуткого края,
Не дай Бог, приехал? Кто б встретил меня?
А так, мужиком я надолго останусь,
Пары алкоголя в парной изгоню
К любимой прижмусь я и медлить не стану,
Любить её буду три раза на дню.
Полгода чернобыльских быстро промчались,
И снова я дома с любимой женой,
Но долго ещё мне во снах появлялись
Пустые домишки над Припять - рекой.
Вопрос автора: Данила прошу рассказать мне о детстве,
О воинской службе, родимых местах,
Что дальше по жизни пришлось ему делать,
И как оказался он в наших краях.
Часть 6. Детство
Речушка Сайгатка. Деревня Васята.
Предгорья уральские в Пермском краю.
В обычной избе там родился когда-то
И в ней биографию начал свою.
Шальные места для разбойного люда,
Для беглых холопов, как райский приют.
Российские люди брели отовсюду,
И там их потомки доселе живут.
Мальчишечья память, как цепкая ветка,--
Кедровник, и речку, и русскую печь
Хранит до сих пор, и мне снятся нередко
Родные места и пермяцкая речь.
И дружная, шумная наша ватага
Братвы босоногой галдящая рать.
С какой бесшабашною шли мы отвагой
На Каму, за семь километров, нырять.
А школа ближайшая в Малой Сайгатке,
За десять км от родимых Васят.
Туда и обратно, порой без оглядки,
Бежать приходилось ватаге ребят.
Зимой были лыжи, и снежной тропою
Неслась, раскрасневшись, вперёд детвора
До школы – кто первый – весёлой гурьбою.
Всё это случилось, как будто вчера.
Вот так наливались силёнкою мышцы,
Азарт и выносливость там родились,
И бился в мозгу оглушительный принцип:
Старайся, войди победителем в жизнь.
Хотелось быть первым, и я уж старался,
И после пробежки свой пульс не считал,
Когда беззаветно и прыгал, и дрался,
Косил и пахал, и в ночное скакал.
Любимый урок – физкультура, конечно,
Наставник мне жёстко нагрузки давал.
Увидел он опытным взглядом, наверно,
Какие надежды пацан подавал.
Футбол -- до упаду и кроссы -- до пота,
И теннис, и гири, -- а ну, кто сильней!
Ведь спорт – не веселье, а годы работы,
Чтоб выше и дальше, смелей и быстрей.
Да что я заладил всё время о спорте,
Послушай немного о нашей семье.
Отец кузнецом был и с мамкой проворно
Аж восемь детей отковал на земле.
Из них – две сестрёнки и шестеро братьев,
И все пацаны друг за другом пошли
В спортсмены. (А младшие, глядя на старших).
Династию нашу прославить смогли.
Пока молодые – победы, медали…
Но где та страна, мы не в ней уж живём.
Немногие только богатыми стали.
А как остальные? –Да мы, брат, всё пьём.
И горько, и больно… Но что же поделать,
Привыкли мы водкой свой гнев заливать.
Ведь дай русаку настоящее дело,
Тогда он сумеет себя показать.
Вопрос автора: Ну ладно, Данила, забудем о грустном.
О службе армейской теперь расскажи .
Гражданский ведь долг исполнять было нужно.
Так где довелось тебе, Даня, служить?
Часть 7. Граница
Далёкие годы, Армейская служба.
Гражданский свой долг оттрубил я сполна.
На южной границе с Китаем нет дружбы…
Тебя защищал там, родная страна.
«Учебки» два месяца быстро промчались,
И вот я теперь уже младший сержант.
Тянь - Шаньские горы мне близкими стали,
Не раз приходилось их тропки топтать.
Застава «Мустырь» на советско-китайской,
Граница в снегах дожидалась весны…
Здесь мужество крепло в сердцах новобранских
И снились ребятам солдатские сны.
Частенько родительский дом вспоминали,
А почту встречали, как лучших друзей.
Но служба идёт, и ребята мужали,
Гордились нелёгкою службой своей.
И здесь на границе спортсмены в почёте,
Закалка и сила ценились всегда.
Я дальше служил в пограничной спортроте,
Рекорд в многоборье поставил тогда.
И этот рекорд до сих пор не побили,
Как лев молодой, я был грозен и смел,
А силы мои бесконечными были,
Когда я на крыльях победы летел.
Российская сборная войск пограничных
Меня научила себя не жалеть.
В спортивной борьбе результатов отличных
Добился, чтоб славой своей прогреметь.
Не думай, что лёгкими были те старты,
Противники сильными были мои,
Но я свою волю поставил на карту,
Что крепче железа, её не сломить!
Шёл твёрдым я шагом к намеченной цели,
Когда в институт краснодарский шагал.
Уже на Кубани трибуны ревели,
Здесь снова рекорды Данил наш давал.
Мне стал институт тот хорошею школой,
Массажа спортивного навык привил,
А после работал инструктором в спорте,
Ребят побеждать и сражаться учил.
Часть 8. Победы
Тому, кто не постигнул вкус победы,
Скажу, что он напрасно жизнь прожил.
Я это чувство сладкое изведал,
И в этот миг я полубогом был.
О, спорт, ты – жизнь, ты – мир, свобода, радость
И духа вдохновенного полёт.
Я так скажу, что не медалей ради
Я жилы рвал, чтоб вырваться вперёд.
Я не желал быть иждивенцем тела,
Чтоб все его капризы исполнять.
Хочу, чтоб в мышцах музыка запела,
И мой девиз: не ползать, а летать.
Со старшим братом со своим, Иваном,
Любил порой схлеснуться на лыжне!..
И пусть я иногда бываю пьяным,
Но сила богатырская при мне.
Потерян счёт моим спортивным стартам,
Свои медали я в корзину соберу,
Но все равно: пусть холодно иль жарко,
На тренировку выйду поутру.
Душой я никогда не постарею,
И телу спуска никогда не дам,
Ведь спорт со мной – вот главная победа,
Которую вовеки не отдам.
Но всё ж медали нелегко я заработал,
Их так люблю порой перебирать,
Они оплачены нелёгким потом,
Работой тела, чтоб душой летать.
Часть 9. Призвание
Когда судьба своим крутым изломом
Закрутит жизнь, как мяч под облака,
А тело со страданием и стоном
Себя увидит вдруг издалека,
То человек меняет угол зренья,
Понять пытаясь смысл бытия,
К нему приходят дивные прозренья…
Вот также закрутилась жизнь моя.
В тот год с женой моей, любимой Аней,
Мечту давнишнюю стараясь воплотить,
Взялись мы строить дом с хорошей баней,
Чтоб в человеческих условиях пожить.
Усталость иль моя неосторожность –
Паяльной лампы взрыв и столб огня—
Одежда прикипела к моей коже,
И отвезли в реанимацию меня.
Врачи задумчиво качали головою,
А на работе гроб заказан был.
«Он не жилец», -- шептались меж собою,
Но я, скрипя зубам всё же жил.
Я пролетал сквозь мрачные туннели,
И свет небесный видел пред собой,
Но песню смерти мне там ангелы не спели,
Я оклемался, обгорелый, но живой.
Могучим сердцем превозмог я боли,
Мне Аня в том с любовью помогала.
И, одолев смертельную неволю,
Всё в сорок лет решил начать сначала.
Мне на больничной койке полубредом
Картины детства иногда являлись,
Всё чудилось, что я куда-то еду,
И чьи-то лица надо мной склонялись.
И образ милой бабушки Варвары,
В селе родной целительницы знатной,
Такой цветущей и совсем не старой,
Являлся мне из дали невозвратной.
И становилось мне и легче, и спокойней
От этих снов, и мысли прояснялись,
А тени смертные сквозь бред невольный
Ко мне в ночи уж больше не являлись.
Я смог, я выжил. Божье провиденье
Продлило жизнь мою (хотя б подольше).
От смерти мне даровано спасенье,
Чтобы добра мог совершить побольше.
И я ушёл в другие измеренья,
Достроил дом, и в нём просторна баня.
И бабкин дар великий исцеленья
В себе почуял бывший мальчик Даня.
И шёл народ, стуча в мою калитку,
Прося помочь, готов от боли выть.
И, раз взглянув, я сразу мог навскидку
Болезнь назвать и способ исцелить.
Слова автора: Ну что тебе сказать, Данила-мастер,
Не зря чернобыльцы такое званье дали.
Тебе желаю я добра и счастья,
Вот только выпивку забросишь ты едва ли.
В ответ Данил заулыбался ясно,
Горячий чай неспешно попивая.
Поэт, поэт! Ах, голубь мой прекрасный,
У нас, у русских, ведь судьба такая.
Страна холодная и лютые метели
Россию-матушку зимой терзают,
Замёрзли б мы, если б не пили и не пели,
Ведь чай, он только душу согревает.
А нужно ведь ещё и тело двигать
Через тайгу, сугробы и заносы.
Да нам без выпивки вообще не выжить.
К чему твои неумные вопросы?
Ты посмотри, что с нами жизнь творила!
Да европеец здесь уж сдох давно бы!
К тому ж, ума Россия не пропила,
И с нашей силой совладать не пробуй!
Уж, извини, но вековых традиций
Не поломать мне даже с моей силой.
Душа в них наша русская таится.
Вот так тебе скажу, поэт мой милый!
Слова автора: Тут я с тобой вполне согласен, Даня,
России доля тяжкая дана.
А вот жена твоя, голубка, Аня.
Как к выпивке относится она?
Мы в сердце женское с тобою не заглянем,
В нём, как в колодце, дна нам не достать.
Но участь женская, мы оба это знаем, --
Любить мужчину и грехи ему прощать.
Эпилог
Таким вот философским завихреньем
Данил все излиянья завершит.
Ну как не согласится с этим мненьем,
Оно ведь самолюбию так льстит.
Пожали крепко мы друг другу руки,
Он на прощанье поклонился головой.
Побольше счастья и поменьше муки
Пусть эта жизнь подарит нам с тобой.