Там, за межой усталых лет,
Всегда цветёт весна.
ПАМЯТИ РАФАИЛА МАРГУЛИСА
http://www.stihi.ru/avtor/rotenberg
Почему существует разница в прочтении стихов
до ухода Поэта
и после?
Может быть, память делает восприятие более глубоким?
А может, при жизни автора сердцу не был открыт смысл в полной мере?
Так много раз перечитывала гениальное "И Пушкин падает в голубоватый колючий снег", отправляла текст на лит. конкурс от имени автора (с согласия автора) http://www.stihi.ru/2016/05/25/10190
А теперь нахожу новые смыслы, по прошествии трёх лет всё глубже открываю личность самого автора.
"....секунды превратились в часы, ...а Пушкин всё падает и падает. Движутся кадры немого кино.
Сердце тревожно ждёт – что-то будет?"
"Что-то будет?..",- Рафаил говорил и о себе.
Он жил на грани и не знал, сколько ему отпущено дней. Он торопился поведать миру стихи, - жившие в глубине его памяти, и новые, вспыхивающие в сердце.
Успеет ли совершить своё предзнаменование, "что-то будет?"
"секунды превратились в часы, и эти отрезки времени ползут вместе со стрелкой по медленному циферблату."
Самоотверженное служение Поэзии - на грани - до изнеможения.
Дуэль со Смертью.
Кто кого остановит?
В дни, когда болезнь и бессилие отпускали из плена, - десять - пятнадцать - двадцать новых стихов рождались из-под пера и восхищали читателя.
Так задыхающийся от кашля Шопен влетал на сцену и играл, играл, как вихрь, альвеолы открывались, недуг отступал, вопреки прогнозам врачей, он продлял жизнь. Для Музыки, для Высокой Поэзии.
"Пушкин был человеком иной формации. Он случайно родился в преддверии девятнадцатого века. Не было равных ему людей с провидческой судьбой."
Рафаил НЕ СЛУЧАЙНО родился в своё время. «Фантазия из 37-го года» - срез целой эпохи, мир глазами одного ребёнка. Ноша, взваленная на плечи одного человека, оказалась общечеловеческой. Эпоха ломала и калечила людей.
"А я уже рождён И потрясён
Жестокостью неведомого груза,
Хоть на руках несла меня сквозь сон
Шальная и загадочная муза."
Из-под пера Рафаила рождаются стихи, после которых читателю остаётся только в задумчивости молчать.
"Пушкин упал на землю, ещё будучи во власти житейской суеты. Он не думал о вечности, в которой ему теперь суждено жить."
Рафаил думал о вечности. Он называл её Бездной.
Не любил, когда его сравнивали с великими." Они-то уже получили своё, а я..."
"Ни один из нас не сказал своего единственного, высокого, решающего слова", - писал он о себе и друзьях-однокурсниках.
Но Рафаил верил, что его предназначение - оставить Слово. Такое слово, которое даёт крылья, в обнимку с которым можно идти по жизни. А значит, - оставаться живым, незабытым, незабвенным.
Думал ли он о славе? Да. Однажды об одном поэте сказал: "познал эйфорию молодой славы и звёздности. " А о себе:
"Святое бесчестье –
Не быть хоть на малость великим."
Слава незаслуженно обошла Рафаила при жизни. А он был достоен её даже более других.
"Однако какой бы ни была твёрдой воля у человека, с каким бы упорством ни шёл он к поставленной цели и сколько бы труда ни вложил в своё дело, подлинный успех ему ещё не гарантирован."
Не гарантирован... Рафаил, начиная творческий путь в числе "шестидесятников", попал в "немилость государя". Потом - непонятные времена разрухи, гражданская война в Таджикистане, переезд.
Бессмертные стихи были уничтожены и забыты.
Но невероятное чудо возрождает их к жизни.
Возрождает к жизни и самого автора: "Бог спас меня ради стихов."
Рафаил оставил своё слово в литературе. Признание и слава, которых всегда жаждет сердце Поэта, найдут Рафаила. Я верю, что многие читатели будут окрылены его высокой Поэзией.
"...Я попытался представить Пушкина, дожившим до седин в тепле и покое. Не вышло. Пушкин пролетел по времени метеором. И сгорел."
Рафаил дожил до времени:
"Седина - это Божя милость,
Снег, упавший с небесных гор".
Иначе кто бы мог поведть миру о глубоких, зрелых чувствах? О том, "...что счастье возвратимо" и сердце человека до последних мгновений жаждет испытывать нежность, любовь, надежу, бесконечно ждёт?
Пушкин был молод, стремителен. Здесь - звучание Вечного:
"позднее чувство Стихами в граните застыло".
"Но мне бесконечно жаль Пушкина-человека. Он хотел быть счастливым в своём времени."
Был ли счастлив Рафаил? Думаю, что он был особенным человеком, "...был храбр, неутомим, горд и силён. Поэт не может быть хлюпиком." Он был нежным отцом и мужем, прекрасным семьянином, отзывчивым товарищем, чутким собеседником. Окружающим всегда тепло с такими людьми.
И всё же боль, которая присуща этой жизни, не даёт человеку быть счастливым в полную меру.
"...Останется боль – мой привычный удел
В пещере, где нет Аладина."
"...Пройдя сквозь сотню адовых кругов."
"...Звучат мелодии счастья,
Которых не знал я в жизни."
Однажды Рафаил написал: "Говорят, Бог забирает лучших. Моя натура протестует против этой обывательской банальности. Я хочу, чтобы... жили вечно."
И моя натура протестует против такого толкования. Бог никого не забирает. Любящий Создатель не может быть жестоким. После смерти люди попадают в Шеол, где "спят" в ожидании воскресения. В самом надёжном месте - памяти Бога, в надежде на пробуждение к вечной жизни, к чудесной жизни на обновлённой земле.
Йешайа 35 гл.:
"Тогда откроются глаза слепых, и уши глухих отверзутся.
Тогда хромой вскочит, как олень, и язык немого будет петь; ибо пробьются воды в пустыне, и в степи – потоки.
И превратится призрак вод в озеро, и жаждущая земля – в источники вод;
И будет там большая дорога, и путь по ней назовется путем святым
И возвратятся избавленные Господом, придут на Сион с радостным восклицанием; и радость вечная будет над головою их; они найдут радость и веселье, а печаль и воздыхание удалятся."
Каким же прекрасным будет это пробуждение!
"Там, за межой усталых лет,
Всегда цветёт весна."
Воскресший Рафаил очнётся на прекрасной земле, восклицая от радости.
А стихи он будет писать всегда, и в стихах будет прославлять Бога за то, что нет боли, нет страданий, несправедливости, смерти.