Ты нижешь острые костяшки звуков
сквозь бездну лошадиного прогресса.
Ты втиснута в печёночный футляр, сродни моллюску,
но встряхиваешь силой слова длинные футляры,
а я самоотверженно и грозно ковыряю
в носу, что, словно скорлупы кусок, остёр и всем известен,
и расщепляю взорванные грёзы
на кирпичи холодные и ломкую пощаду.