Ах, Господь, я прочел твою книгу
Семен Липкин
Все мои феврали и апрели,
Огоньками на елке горя.
За минуту на год постарели.
Столько времени прожито зря.
Спору нет, было всякого много,
Но, по правде, никак не найду,
Что особого вспомнить такого
В наступающем новом году?
Попытаться представить, доколе
У России особая стать?
Как всегда, кто-то вышел на волю,
Кто-то срок начинает мотать.
Нас по-прежнему месят как тесто
Все нашедшие место в строю.
Если сдохнем без акций протеста,
Станет гадам вольготней в раю.
Потому помирать неохота,
Помогать благоденствовать им.
Нам осталась одна лишь забота,
Мы за временем тупо следим.
На свидания ездим на танке,
У нас волчьи законы и прыть.
Есть мелодии в русской шарманке,
Под которые хочется выть.
На себя мы давно не похожи.
Пожелтев, облетела листва,
И мерещатся мерзкие рожи
Как в трансляции госРождества.
Прогремела ударная шутка,
Пролетел где-то там ураган,
Замочили ковбои ублюдка,
Негодяи закрыли Тайган.
Разыгралась судебная драма,
Ведьмаку накидали монет,
Нежной девочке из Инстаграма
Лезут в рифму сонет и минет.
Как-то в жизни не видно просвета,
Неуклюжа она, не стройна.
Еще целых полгода до лета,
А до счастья, быть может, война.
Зимним солнцем гуляет по крышам,
Изливаясь на всех, благодать.
Мы других ненавидим как дышим,
За кого же себя нам отдать?
Ночь по кругу, но мы разномастны,
Путь открыт, да не видно толпы.
Люди злы оттого, что несчастны,
И умрут, потому что глупы.
Вот водой опьяняются в Кане,
Вот вино превращается в яд.
Люцифер на московском майдане
Адским чифирем поит ребят.
Нет, морали для бедных не надо,
На краю о такой не поют.
Равновесие неба и ада
Создает повседневный уют.
Пусть же будут, едва мы попросим,
Легким путь и обильным улов,
И сношаются все сорок восемь
Неизвестных науке полов.
Только вечность смеется и плачет
В каждом сне, но с другой стороны
Мы, конечно, свободны, а значит,
Никому ничего не должны.
Я любовь между строчек не спрячу
И стремление жить без кремля.
Ах, Господь, пожелай нам удачи,
Пассажирам планеты Земля.