Одинокому

                Антону Павловичу

У Вас всегда осенние глаза,
И в тонких пальцах чай мгновенно стынет.
Вагон со льдом тот перстень предсказал.
Вам – одинокому – везде пустыня.

Ваш детством плачущий в рассказах смех,
Оскомина комедий, писем хрипы.
Любовь – негреющий потёртый мех
С плеча чужого – лицедейки Книппер.

Свет рампы тускло освещает ночь
Придуманных алмазов Сони бедной.
Москва, Москва, кому могла помочь,
Религиозна и грешна? Над бездной,

Скажите, разве может быть другой
Прокисший мир фиглярства, лжи и пьянства.
Сияет надпись вольтовой дугой,
Волдырит кожу пальца постоянством.

Шнурок пенсне, вопросов поводок –
Удильщика, что в раковине спрятал
Иронию. Прищуренный зрачок
Всё мажет серым. И на солнце пятна…