Вечерами, укрывшись за дверью тихонечко воет,
смотрит в щель припорожную, тщится, не может посметь:
по-хозяйски войти, погасить угли печки, творить ледяное,
совершенное, вечное, зимнее, спящим дающее смерть.
Ты и я, одеяло (двоим не особенно тесно)
от тепла, ото сна по утрам — нелегко отлучать,
деревенскую глушь будит солнце, над полем, над лесом
брезжит бледное утро, по чашкам разлит яркий чай,
хлеб и сыр, горсть засушенных сморщенных ягод,
кот мурлыкает, нежит у печки зализанный бок,
за окном — ледяная пустыня, голодная — рядом:
хорошо и немного тревожно от этого — призрачный Бог
не доставит несчастий влюблённым, недрёмным дозором
бродит ночью над лесом дозволив морозу лепить
на стекло обращённое внутрь — сеть волшебных узоров;
не сейчас ли ходы продышать между выпуклых пик?!
В "не сейчас" ярок свет января, снег летит невесомый,
словно рой леонидов отправлен за счастьем в полёт
Жизнь с котом и любимой в загаданно-купленном доме —
что дыхание утром в намерзший, затейливый лёд.
Будет день, будет снег как всегда невесом — ниоткуда.
Будет всё — стоит только однажды прозреть и посметь:
кот мурчит у печи и незряче, отчаянно, чудно
смотрит в щель у порога январская стылая смерть.