«...ростовский князь Василёк был
схвачен на Сити и, отказавшись
служить Батыю, погиб у Шеренского
леса, повешенный татарами за ребро.»
/ Д. Балашов /
Сгинул князь, как не было в помине.
Сгинул, будто в омут головой.
Безутешно плакала княгиня
За окошком, забранным слюдой.
Все глаза в надежде проглядела,
Принимая страшное умом,
В пустоте ростовского удела,
В полумраке княжеских хором.
По Руси, как нищие старухи,
Как сухие листья по реке,
Поползли безрадостные слухи
О ростовском князе Васильке.
Захлебнулась Русь ордынской скверной
И была стреножена легко.
Обретали слухи достоверность
Под кривым, безжалостным клинком.
Будет срок, и летопись расскажет
О беде и скорби, а пока
Спотыкалась Русь удельных княжеств,
Как усталый конь без седока.
Брат на брата шел, забыв о лени,
И, давясь отрезанным куском,
Полз в Орду холопом, на коленях,
За своим кровавым ярлыком.
Откричали женщины: «Спасите!..»
Отбубнили старцы: «Быть беде...»
Полегли защитники на Сити,
Казнены пленённые в Орде.
А в лесу Шеренском, на рассвете
Князь ростовский страшно умирал.
Почему смолчал, и не ответил
На Батыев ласковый оскал?
Почему предательству и страху
Предпочел достоинство и честь?
Понесли калики, как на плаху
Головы свои, дурную весть.
Добрели до города Ростова,
Пошагали дальше - сквозь века.
И, возможно, не было б Донского,
Если бы не подвиг Василька.