Вслед за сезоном листопада
томятся дни от пустоты.
Где пламень парка, где громада
преград и осени осада?..
Всё прахом. Ждал я простоты,
и снег пошёл в мои баллады.
Ещё черны мои дороги.
Ещё не всюду намело.
Но в окнах памяти, в берлоге
включился снег, и мне светло.
И отсвет падает на строки.
И время сочинять про счастье,
и слово нечего искать -
ему сейчас дано случаться,
слетать, ложиться на тетрадь
как дар, что по небесной части.
И лёгок труд, когда от Бога.
Природа творчества светла.
И как судить о жизни строго,
где даль прозрачнее стекла,
и мир безгрешный у порога,
и вся земля белым-бела!
* * *
Ты уходишь в зимние деревья,
в белый парк, восставший на дыбы,
где дворцы, над головою рея,
покосили чёрные столбы.
То стволы деревьев или сваи
подпирают веток мишуру?
Посмотри: то живопись живая
иль какая чернь по серебру?
В пору дня с окраской волчьей шкуры
чёрно-белым улица полна,
и всплывают с прописью гравюры
то ли детство, то ли старина.
Там стоят за парковой оградой
белых крон безмолвные холмы,
там в щемящий вымысел зимы
ты уходишь, становясь неправдой.