ГОЛОС ВРЕМЕНИ
Рецензия на книгу Айдара Хусаинова «Адреналиния»
Этот материал опубликован в информационно-публицистическом еженедельнике – газете «Истоки» (Республика Башкортостан, г. Уфа).
Помню Айдара Хусаинова ещё по учёбе в московском Литературном институте. Неоднократно встречала его в стенах этого культового учебного заведения в середине 90-х, когда Айдар уже заканчивал учёбу как специалист по художественному переводу, а я только начинала на факультете «Поэзия». До сих пор хранится в домашней библиотеке маленькая, самая первая книжица его стихов «Оэ!», выпущенная самиздатом – так тогда многие из нас издавали свои первые сборники, других возможностей у нас просто не было.
Он всегда был ярким, заметным, он заполнял собою всё пространство. Наверное, это качество – умение заполнить пространство своим голосом, всем своим обликом, магией своей харизмы, – переносится и на поэзию, и на другие свершения человека. Потому что Айдар действительно многое умеет и многое успевает в жизни – он и драматург, и общественный деятель, и редактор, и переводчик… И он имеет за все эти деяния заслуженные премии и награды разных уровней, безусловно указывающие на всестороннюю одарённость и масштабность личности.
Впрочем, именно масштабность личности и глубина дарования ярче и объёмнее всего проявляются как раз не в крупных делах, а в деталях, в умении филигранно работать с малой формой – такой, как подкова для блохи знаменитого орловского мастера Левши. Как новгородские фрески XV века с их предельно заострённой выразительностью. Как лирическая поэзия, собранная в небольшую, но крайне ёмкую и содержательно-образную книгу.
О такой вот книге и хочется поговорить более подробно – книге стихотворений Айдара Хусаинова «Адреналиния», вышедшей в Уфе в 2018 году.
Иногда бывает достаточно взять книгу в руки, просмотреть содержание, вслушаться в заголовки и первые строки, чтобы почувствовать, какие стихи, какой автор перед тобой. Так и здесь – уже в само;м этом дерзком названии «Адреналиния» кроется неординарность личности автора. Слышите? – в нём заложен откровенный вызов современности, а также некий смысловой посыл, пытающийся достучаться до мистически знаковых точек сегодняшнего времени, полного зашкаливающих эмоций и устрашающих сверхскоростей.
В книге собраны стихотворения последних лет (2015 – 2017 гг.). Это само по себе настраивает особым образом: сразу хочется понять – чем автор живёт сегодня, чем дышит, что его волнует больше всего? Первое же стихотворение отсылает к Пушкину, и не только тематически, но и формально, лексически задевая определённые пласты времени и восприятия. В лаконичных и ясных по-пушкински построениях, в этом небольшом по объёму обращении к молодой девушке словно заложено воззвание ко всей нашей нынешней жизни:
…Как трава, сойти с весенним снегом,
Отыскав, где лучше-веселей.
Сколько их – прошедших скорым бегом,
Словно ты и не был на земле?
………………………..
Или голос времени услыша,
Встрепёнется вся твоя душа
И забудет о пределах вышних,
Только днём сегодняшним – дыша?
И вдруг – в финале – совершенно неожиданный вывод:
…Светит солнце, травка зеленеет,
Всё бегут по небу облака.
И никто на свете не умеет
В этой жизни жить наверняка.
Такая вот простая, но точная мысль, подброшенная, словно сухая веточка в костерок, или, дословно, в «огонёк сознания», будоражит сразу очень многие чувства. А и правда: как бы мы ни старались, ни напрягались, ни суетились, ни строили прогнозов, а «жить наверняка» не умеем, не тянем, не дано… Впрочем, а не к лучшему ли? Может, и не надо это – «жить наверняка»? Может, и хорошо, что «никто на свете не умеет» тоскливо просчитывать всё наперёд, не совершая ошибок, не оступаясь и не сгорая раньше срока в пламени обмана? В том и загадка, и непостижимость бытия, что живём светло и просто, «как трава», проходим скорым бегом, лишь едва-едва успевая услышать «голос времени». Он, этот голос, хоть и сильнее каждого из нас, но и без нас невозможен…
Стихи Айдара Хусаинова не лежат в плоскости реалистического восприятия мира. Они вообще простираются не на плоскости, а по меньшей мере в 3D, если можно так выразиться. Философия, заложенная в них, тонко проводится автором по самой кромочке фантастических видений, граничащих порой с фантасмагорией или попаданием в иные измерения. Недаром одно из стихотворений книги так и называется – «Попаданец». Здесь гражданская струна натянута до предела и звенит высоко и печально, как плач по себе, убиенному в переломанном времени, плач по поколению, схваченному «невидимым потоком» и улетевшему «во тьму вослед за Ильичом». Поражают слова, словно выхваченные поэтом из подсознания и обнажающие бьющиеся в агонии надежды:
………………………….
И всё случилось, так или не так,
Покуда вновь, истерзанный, как атом,
Прошедший через страшный кавардак,
Я не очнулся вновь в восьмидесятом.
Кого я видел – были как в огне,
Смотрели, чтоб не видеться глазами,
Лишь только радостно брели навстречу мне
Все те, кто был когда-то мертвецами.
Вопрос, зачем времени его мертвецы и каково мертвецам преодолевать своё время, наверное, такой повышенной сложности, что, во-первых, об этом – опосредованно – и вся книга Хусаинова, а во-вторых, не один ещё поэт будет пытаться разгадать эти мудрёные шифры, оживить время с его мертвецами, раскупорить эти запечатанные бутылки, закинутые в пучину событий, в этот страшный «кавардак» прошлого столетия.
Поэзия Хусаинова строится на сочетаемости знакомых символов и знаков эпохи с изумительно смелыми, буквально наотмашь бесстрашными авторскими небывализмами (по блестящему определению Николая Глазкова, у которого прямо так и названо одно из стихотворений – «Небывализм меня»). Хусаиновская метафора уходит за горизонт любых читательских ожиданий и представлений:
И как в забой идёт Стаханов,
Ты отправляешься в запой (ст-е «Письмо поэтессе»).
Или:
И скрежетали снова надо мной
Моей страны проржавленные шнеки,
И женщину с железною спиной
Я называл возлюбленной навеки (ст-е «Попаданец»).
Или:
И всё повторяя: «Жить можно»,
В домашний уходишь уют.
И мажешь святыню по роже,
Иначе за нею придут (ст-е «Ты думаешь, это – святое…»)
Или вот такой, белый стих «Живи как небо», сложенный почти на грани детского примитивизма, но точно посылающий мячики слов в лунки читательского восприятия:
……………………………………..
Но я и сам всё голову ломаю,
Как быть, не знаю, потому что больно
Избавиться от радостного страха
И в мир идти открытым, словно небо,
Которое порою облаками
Скрывает все сомнения свои.
Но в ясный день оно не знает страха
И светит во все стороны всем людям,
И помыслы и цели на виду!..
Здесь же: «И слух, точно порохом, выжжет», «истерзанный, как атом» или «смотрели, чтоб не видеться глазами».
Хлёсткие эпитеты ранят строку и секут безжалостно ровный строй размера. Вот несколько примеров таких ритмических «сбоев»:
…И пальцев электрическим сплетеньем,
Прикосновеньем платья, за окном
Шагами удаленья-приближенья,
Нежданно – письмами, негаданным звонком (ст-е «Лю…»).
Или – резкий взбрык строки в стихотворении «Новый год», заставляющий вчитаться и вглядеться внимательнее, возможно, даже вернуться к началу:
………………………………..
Вся наша боль, вся кровь и униженье,
Вся наша боль и горе нелюбви,
Вся наша скорбь, всё наше пораженье,
Исчезнет всё, и влагою живи-
тельною Красною прольётся,
Она собой насытит небосвод,
И первозданно жизнь опять начнётся,
И вновь придёт на землю Новый год.
Контуженный смыслом, ритм надламывается в самых неожиданных местах – и автор бесстрашно идёт дальше по тонкому льду своей на первый взгляд несколько ненадёжной и ломкой формы. Идёт – и выигрывает. Потому что поэт – всегда первопроходец. И потому что только «безумству храбрых поём мы песню».
Вообще перу Хусаинова-поэта присуще редчайшее мастерство неотточенности. Обычно все пишущие так или иначе стремятся доводить свои произведения до идеальной безупречности, порой дотошным прилизыванием совершенно обезличивая и выхолащивая их. Здесь мы видим абсолютно иной художественный подход: если сравнить работу Айдара с работой скульптора, то видно, что он размашисто отсекает лишнее, не обрабатывая оставшееся скрупулёзно, и только самый важный вывод, главную мысль ограняя и преподнося в полном свете, в луче совершенства. И тогда эта основная мысль не просто становится заметней – она буквально производит эффект взрыва. Этот изобразительный приём удивительно точно работает на весь художественный замысел стихов, помогая читателю вычленить и усвоить то главное, что хотел сказать поэт.
Лексическая свобода – ещё одна характерная особенность письма Айдара Хусаинова, неотторжимая составляющая всех его стихотворений. Кажущаяся небрежность у него всякий раз внезапно оборачивается авторской находкой или сочностью тропа, а неверные, казалось бы, или неточные стилистические фигуры звучат неожиданно оригинально и крайне свежо (например, «Да, ты смотришься словно раздета» – в стихотворении «То, что ты сделала главным в себе» – или «придёт без ни малейшего труда»; «И, быв повержен наземь и распластан» – в стихотворении «Пещера», построенном на потаённых переживаниях подростка, – эдаком сплаве эротического лиризма и лирического эпоса). Лексическая свобода у Хусаинова – не художественный приём и даже не осознанная необходимость, она – единственно возможный способ мышления и чувствования слова, которое только в такой атмосфере почти полной свободы письма и становится по-настоящему органичным авторской идее, по-настоящему настоящим.
Характерно, что многие стихи Айдара Хусаинова, несмотря на их постмодернистскую раскрепощённость, пронизаны тем не менее невероятным, щемящим неосимволизмом, который выявляет и богатый культурный арсенал поэта, и в то же время безграничную ранимость души «последнего наследника вольфрама» (ст-е «Эпоха периода полураспада») – ранимость, возможно, не выставляемую напоказ, но обнаруживаемую во всех этих «тайных застенчиво цветущих розах», «ты прекрасна, как слово поэта» или «что море страха оказалось лужей»… Или вот в таком малюсеньком, но очень глубоком и многогранном верлибре:
Чего я добился своими стихами?
Незнакомые люди
Жалеют
Мою бывшую
Жену.
Очень смелое стилевое решение найдено автором в стихотворении «Выборы 2016 года в США». Обычный политический стёб, лежащий на поверхности, на самом деле очень плотно и потому с большой эмоциональной силой укладывается в схему знаменитых гамзатовских «Журавлей». Ритмически – один-в-один, но и не только ритмически, а даже и на уровне звука, на уровне рифм: вместо «солдаты – когда-то» – «Трампа – толерантно», вместо «полей – журавлей» – «дю Солей – п*дюлей». Вот такая неожиданная параллель! Таким образом новая война подаётся в каком-то особо комично-саркастическом свете, и весь этот исторический водевиль, этот политический фарс предстаёт во всей своей неприглядности перед читателем, учитывая к тому же и авторские вольности в виде «СШАки», «клей-момента» и «ватника с укропом». Иногда поэту не требуется никакого гражданского пафоса – достаточно запустить в сознание читающего сложную ассоциативную параллель, чтобы кратчайшим путём достучаться до его сердца и эмоций. Из этого же разряда – правда, решённое более прямолинейно – и стихотворение «Нас водила молодость» по мотивам «Смерти пионерки» Багрицкого:
Нами правил Брежнев
И его родня,
Нас гонял Андропов
Среди бела дня.
Нас вели в солдаты
На афган-войну,
И для нас Горбатый
Развалил страну…
Собственно, чего добивается автор данным художественным приёмом? Прежде всего, такие стихи вызывают сложные чувства и даже почти физическую боль у читающих, служа эдаким своеобразным поэтическим скальпелем – вскрывая нарывы, подобная поэзия помогает заживлению язв и более чёткому пониманию происходящего иногда гораздо быстрее и мощнее, нежели заумные политологические статьи и популярные политические ток-шоу.
Не могу не отметить, что в некоторых стихах «Адреналинии» отчётливо чувствуется принадлежность к современному отечественному року – а точнее, к хард-року, панк-року или даже блюз-року. Так и слышу в исполнении, предположим, Гарика Сукачёва точнейшее, глубоко ироничное и хлёсткое стихотворение Айдара Хусаинова «То, что ты сделала главным в себе»:
Ты прекрасна, как слово поэта,
Ты волшебна, как ветер в листве.
Но главное – вовсе не это,
Главное – мусор в твоей голове.
……………………
Ты же всё понимаешь, скажи мне об этом.
Ты просто дурачишься: хи-хи и бе-бе!
Просто это твой способ – хвост пистолетом…
Но главное – мусор в твоей голове.
Только что это я, словно кордебалетом,
Пред тобою скачу по траве-мураве?
Всю любовь, все слова ты представила бредом,
Так что главное – мысли в твоей голове.
И, конечно, я всегда сужу о потенциале и глубине поэта по его любовной лирике. Это лакмусовая бумажка, которая способна выявить все слабые стороны автора – равно как и сильные. Безупречное владение словом, способность говорить с читателем искренне и страстно, умение настраивать других на свою поэтическую волну – все эти качества, эти характеристики дара и мастерства можно сполна выявить только в стихах о любви. И именно стихи о любви Айдара Хусаинова – лучшее, что я вообще читала в последнее время. Они предельно обнажены, афористичны, самобытны, сладко-щемящи и по-хорошему горьки, что прекрасно, ибо без горечи невозможно ни одно выдающееся стихотворение на эту тему. Одно из таких стихотворений, помещённое в книгу без названия, что само по себе настраивает на хороший лад (погоня многих авторов за броскими заголовками для своих стихов иногда приводит к самым комичным и даже плачевным результатам), – «Ты сядешь ко мне на колени…»:
Ты сядешь ко мне на колени,
Придвинешь с улыбкой уста
И в несколько быстрых мгновений
Вдруг станешь невинно чиста.
……………………………….
Когда же – как прихоть младенца –
Нахлынет и схлынет волна,
Ты вырвешь горячее сердце
И выпьешь всё небо до дна.
Книга, несмотря на малый объём (в ней всего-то 44 страницы!), удивляет и цепляет разнообразием тем, ритмическими модуляциями и многоликой структурой стихотворений. При прочтении не возникает ощущения монотонности – напротив, все стихи поданы словно вразброс, выгодно оттеняя друг друга: весьма удачный приём для такого небольшого, но плотно составленного сборника.
И всё же, всё же… Зачем поэту слышать голос времени? Зачем отзываться на этот голос? Зачем идти за этим голосом тайными своими тропами, каждой клеточкой, каждой метафорой вибрируя с ним в унисон? Может быть, затем, чтобы в конечном итоге, после всех битв с самим собой, всех поражений и неоправданных надежд однажды твёрдо сказать – как это сделал Айдар Хусаинов в стихотворении «Жизнь»:
Жизнь есть не то, что вырвано у смерти.
Жизнь – это страх. Но побеждённый страх.
Книгу «Адреналиния» предваряет вступительное слово российского поэта и философа Тараса Бурмистрова, где он выносит оптимистичный вердикт: «Русская поэзия не умерла». Уверена, что прав Тарас Юрьевич в своём заключении, в радостных своих прогнозах, и русская поэзия будет лететь, великая, и дальше, простираясь крылами своими над всеми нами. И дерзкий посыл Айдара Хусаинова дойдёт до каждого из нас, заставив своим окликом нашу нервно-неровную эпоху обернуться, на мгновение стихнуть и наконец прислушаться к самой себе.
Валерия САЛТАНОВА,
поэт, литературный критик, переводчик,
член Союза писателей России
г. Ростов-на-Дону