И я не помню нежности иной
Чем быть никем, исправно бить собой,
Включая свет и выключая воду
Текущую сквозь женскую породу.
И я не знаю горести иной
Чем замолчать. Но говорит с тобой
Отчаянно краснеющее горло
Из тишины, которой перекормлен -
Прикормлена, как птичья нищета.
А может, в самом деле прожита
И вывернута миром наизнанку:
Уже растут чужие города
Все дальше отступают холода
И гаснет свет под пальцами беглянки.