Александр Петербургский

 
На Неве во стольном граде, Петербургский проживал.
У него в большой ограде, сам царь-Пётр пировал.
И однажды его рифмой, был сражён он наповал.
Но  скандал, не разразился, царь и сам был маргинал.

 

О Муза  на Пегасе, приди, приди, приди…
Галопом на Парнасе, меня провозгласи.

Пусть будет стих, огнём пожаром, (над ним потею, что ли даром),
Пусть будет стих, хоть эвкалиптом, хоть континентом, или рифтом…
И истину презрев навечно, лишь ночь любви я жду сердечно…
Какая разница, где смысл, ведь главное не быть – казаться…
И слог не вечен, и слова, и фразы, так лучше не стараться.
И Лира красотой не блещет, но расцветает вечностью кумира,
И горы и пещеры и лавины, и блеск банкира, и мундира, и турнира.
Стихи строкою вовсе не мудры, они душой наполнены должны,
Судьбой страны, судьбой народа, здесь ахи вздохи не важны,
И от преданья до изданья, недолог путь, великолепие бумаги…
В стихах нет дум, одни порывы. Эмоции страстей, зигзаги шпаги и отваги.
Стих может даже в голову проникнуть, потом в карман,
А может вдруг возникнуть, и в печени, и в глазе, где изъян.
И дар поэта, всё -таки простой; не только тонны мусора перелопатить,
Но зорко видеть, где графоман, где вор. Его расколошматить,
ЗАКОНопатить и взлохматить, пригладить, но не обрюхатить.

А. Крапивин.