Утром на речке глубокой и быстрой,
Щенков дворняги безродной топили.
Бежала она за ними на пристань,
Слезы по морде мохнатой катили.
От плоти бедняги с порванным ухом,
Комочки пушистые тихо скулили.
Вторило сердце, приглушенным звуком,
-Зачем же так, люди? Мы вам не чужие!
В сучьих глазах столько боли, печали,
Крик в них, тоска и прощанье навеки.
Ну, а хозяин поймет то, едва ли,
Хлюпают весла подальше от мели.
Сам он - хороший, не бьет, не ласкает,
Выпив по праздникам, треплет за ухом.
Сладкою костью щедро одарит,
Грозно шугнет, когда сильно не в духе.
Холщовый мешок, словно саван щенячий,
Выброшен за борт, лишь брызги по ветру.
Рай там собачий их ждёт, не иначе,
Даже куснуть никого не успеют.
И, посмотрев на спокойную воду,
Взялся за весла, но чудо какое-
Всплыл вдруг щеняра, высунув морду,
К лодке плывет, - Что же это такое?!
Вот прощелыга, тонуть не желает,
/Жизнь в нем кипит, и он борется смело/,
Дырку нашел и как пробка всплывает-
Знать не черёд, а лишь просто проверка.
И пятернею хватает хозяин
Цуцика мокрого, в лодку сажает
И улыбаясь, промолвил печально,
-Пёс, знать, хорош, пусть немного полает.
Ну, а щеняра притёрся, не лает,
Только дрожит и скулит понемножку.
Мокрую морду к ноге прижимает,
-Мол, отслужу, чтоб никто не тревожил.
Вскинуты весла на плечи крутые
И удаляются с берега трое…
Жизнь хороша, словно ветка полыни,
Запах душистый, но вкус ее горек.