Я мыслю – мыслю я...
Строка так просит вывод из грязного белья... Семь долгих дней с обрыва (уверенный полёт) пренепременно чудом закончится. И вот, назначенные будут:
– За кашель, рвущий плоть (хронической ангиной);
– За то, что уколол (усерднее Лонгина).
А прочие, меж тем, вживаясь в образ, в роли, петляя между тем, себе дары присвоят, и будут извергать фонтан интерпретаций, насилуя врага (Марию Шнайдер в танце*) под лозунг: Миру – мир.
Омыв смиренно стопы, родится в мир вампир...
Здесь занавес... и хлопать?
Я мыслю – мыслю я!
Мысль вьётся вёртким змеем. По чаше бытия течёт ручей елея, и точит камень он, живительною влагой напитывает склон, смывая ложь с бумаги…
Двух тысячный сезон (на авансцене маги) – у пьесы, от времён до точки в эпилоге, выходят на поклон и демоны, и боги.
И только Он один, продумав скрупулёзно ждёт каждого.
Сидим,
Попкорн жуём,
Льём слёзы…
*Последнее танго в Париже.