Смелость, отвага ли в стихотворении?
Или бравада? Не знаю ответа.
Это заносчивость или смирение
мысль зарифмовывать тянет поэта?
Может быть, дерзость? Желание чуда?
Вот Гумилев одержим был идеей
мир изменить. «Что не смог сделать Будда
Или Христос, – говорил, – я сумею».
Не получилось. Стихи – не тот случай.
Божье пусть так и останется божьим.
Мир не изменишь. Но чуточку лучше
жизнь эту сделать, мне кажется, можно.
Падает снег – вот не чудо ли это? –
в белых спиралях, с круженьем отвесным.
Души пускай исцеляют поэты
от привыканий к явленьям чудесным.