Пять минут осталось до атаки,
Время растворилось в тишине.
Скоро на окопы двинут танки
По широкой снежной целине.
Кто-то нервно курит, кто смеется,
Кто-то напряжённо смотрит вдаль,
Где то в облаках застряло солнце…
Полдень сорок третьего, февраль.
Стоит ли заранее бояться,
Что там уготовано судьбой?
«Эх браток, живыми бы остаться,
Только не в плену, само собой».
Тянутся минуты ожиданья,
Рёв моторов слышится вдали,
И всё ближе грозное рычанье,
Вот и показались, поползли.
Страх ли, холод сковывает тело.
Старшина похлопал по плечу:
«Вот они, ну что, браток, за дело?
Ну и я их малость огорчу».
Где+то вдалеке блеснула вспышка,
Позади окопа грохнул взрыв.
Лейтенант, совсем ещё мальчишка,
Вжался в землю, голову закрыв.
«Ничего, и мы ему ответим».
Старшина направил пулемёт,
«Всех гостей непрошенных приветим,
Пусть чуток поближе подойдет».
И поправив смятую ушанку,
Лейтенант скомандовал: «Огонь!»
Из сорокапятки залп по танку,
Снова резким взмахом вниз ладонь.
Взрывами распахана равнина,
Бьёт прицельно пушечный расчет,
Вот уже которая машина
Задымив, беспомощно встаёт.
Но недолго это продолжалось,
С двух сторон бабахнуло в ответ,
И на камне камня не осталось,
Разметало вдребезги лафет.
«Нынче к нам судьба, браток, сурова
Да что толку жалобить нытьем?
Их, гляди, на нас какая прорва,
Ничего, авось переживем».
По пехоте лупит трёхлинейка,
Ведь броню с винтовки не прошьёшь.
Напрочь отсырела телогрейка,
"Хрен вам, нас так просто не возьмёшь!"
Битый час грохочет канонада,
Вроде уж и танков не бог весть,
А живых из нашего отряда –
Разве что по пальцам перечесть.
Толи от мороза стынут руки,
То ли от усталости уже?
Два часа жестокой «мясорубки»,
И снарядов нету в блиндаже.
«Чтоб тебя, Серёга! Где патроны?
Ну, давай живее, рядовой!»
Он в ответ, застыв, как у иконы,
Сполз, уткнувшись в бруствер головой.
А ефрейтор, маленького роста,
Чуть за двадцать лет, считай, не жил,
Он сегодня, в шаге от погоста,
Шесть немецких танков положил.
Старшина, связав пять штук надёжно,
За окоп с гранатами нырнул,
И кляня по матери, безбожно
Связку, приподнявшись, в танк метнул.
Взвесью в небе гарь пороховая,
В счет победы плата внесена.
Жизнь прошла у самого у края,
И над полем боя – тишина.
У воронки сорванные траки.
И глазам не верю, как во сне:
Догорают вражеские танки
На когда-то снежной целине.